«В белорусской политике понятиями «агент КГБ» или «агент Москвы» сильно злоупотребляют»
Журналист Радыё Свабода Дмитрий Гурневич высказался в фейсбуке о задержанном вчера политике Андрее Дмитриеве, который в нашем обществе уже более десятка лет имеет весьма неоднозначную — хотя для многих вполне однозначную, — репутацию. Правильно ли на него цеплять идеологические ярлыки? И вообще правильно ли их цеплять?
12.01.2023 / 23:00
Андрей Дмитриев был одной из первых жертв «покаянных видео» и получил за это от многих клеймо предателя. Сегодня ГУБОПиК продуцирует такие видео в промышленных масштабах и умные люди знают, что не стоит обращать на это особого внимания, ведь в плену главное выжить и не навредить другим.
В 2010 году это было новинкой, поэтому многие, особенно из политической тусовки, не поверили Дмитриеву, что пойти на это он вынужден был исключительно потому, что силовики шантажировали его свободой близкого человека.
Но кого-то это не убедило, а кому-то не понравилась форма его оправдания. И с тех пор к нему прицепилась метка «агента КГБ».
Но не только за это, еще и за форму ведения политики.
Политиков я разделяю на три сорта:
1) Те, кто чувствует реальность, процессы, настроения людей и пытается идти в ногу с обществом, не обгоняя его, но пытаясь хитро с ним работать;
2) Те, кто чувствует реальность, процессы, настроения людей и пытается их изменить, идя вопреки настроениям;
3) Те, кто живет в иллюзии и не понимает ни процессов, ни настроений людей, и ничего не делает.
Как журналист я наблюдаю за Дмитриевым много лет и отношу его, бесспорно, к первым. (Чтобы избежать ненужной дискуссии, сразу скажу, что он не мой кандидат, но я пытаюсь посмотреть на ситуацию объективно).
Многих бесит, что он участвует в выборах, пишет заявления в сельсоветы и райисполкомы, ходит туда с людьми на приемы с чиновниками, до последнего пользовался легальным полем деятельности (и не особенно, кстати, с этим пиарился).
Для одних этого хватает, чтобы считать его агентом, ведь он действует в русле системы. Но для Дмитриева это единственная форма работы, которую он считает эффективной. Поэтому он спокойно разговаривает и с ябатьками, и с любителями Путина, потому что это тоже белорусы, а в будущем — потенциальные избиратели.
И в белорусской политике таких политиков будет еще очень много, ведь это просто успешная политтехнология. (Именно с такой шел на выборы Виктор Бабарико).
Кто был, есть агентом или еще им станет, надеюсь, мы когда-то узнаем благодаря архивам и другим документам. Кто-то, вероятно, признается и сам. Но
сегодня в белорусской политике понятиями «агент КГБ» или «агент Москвы» сильно злоупотребляют. Им становится чуть ли не каждый, с кем не соглашается другая сторона.
Это уже и мем, и явление равное «закону Годвина», который предусматривает бессмысленность дальнейшей дискуссии, когда оппонент достигает в ней аргумента о Гитлере и нацизме.