Они пришли на эту землю 1300 лет назад. Дали имена ее рекам и пущам, дали имена поселениям, из которых выросли наши города, дали основу белорусскому языку. Они оставили нам — нас, в наших жилах струится их кровь. Оставили свои городища на озерных островах, свои некрополи в лесах, свои святилища и своих богов, к которым мы апеллируем ежедневно, сами о том не догадываясь. Кривичи, дреговичи, радимичи — из них вырос белорусский народ.
Читайте также: Машина времени: путешествие в землю кривичей
В новом проекте «Нашей Нивы» «Машина времени» мы будем искать следы тех племен в сегодняшней Беларуси. И на этот раз отправляемся к дреговичам.
Поможет нам в поездках «Ford в Беларуси».
Консультировать нас в этом путешествии будет кандидат исторических наук Олег Дернович.
Дреговичи занимали всю центральную Беларусь и Полесье — от Немана до Днепра, от Свислочи до Припяти — и не оставили после себя ни одного названия. Ни деревни, ни реки, ни урочища.
Какой контраст с северными соседями: топонимов с корнем «кривич», «криве» в Беларуси множество.
Благодаря историкам начала ХХ века и 1990-х, дреговичи, а уж тем более радимичи, воспринимаются как фон для экспансивных кривичей-полочан.
Между тем, славяне, с которыми в Понеманье скооперировались литовские вожди, образовав наше славное Великое Княжество Литовское, были в том числе дреговичами. Дреговичом был и один из первых белорусских святых и интеллектуалов-книжников. И это не говоря о том, что на дреговичских территориях стоит современная столица Беларуси — Минск.
Минск и Менск
Вообще-то, Менсков было несколько. Самый ранний из них дремлет за минским авторынком «Малиновка» и музеем народной архитектуры, у деревни Городище. Местные называют его просто «Вал».
Валы первого Менска действительно прекрасно сохранились, хорошо заметны и проемы на месте ворот, через которые можно было попасть в древний город.
Его, говорят историки, сожгли киевские войска в марте 1067-го, прежде чем отправиться на Немигу, сражаться с князем Всеславом Полоцком. Здесь начиналась легенда Всеслава — битва на Немиге, вероломное пленение в Орше, подземная тюрьма-поруб в Киеве и выход из него прямо на вершину власти… События, оставшиеся в хрониках и легендах.
День разрушения стал точкой отсчета истории города. Обычная ситуация.
Вопрос, чей был тогда Менск, до сих пор не решен.
Часть историков считает, что Менск был пограничной крепостью Полоцкого княжества, поэтому его и сожгли южнорусские князья. Другие говорят, что Менск все же принадлежал Киеву, только Всеслав его захватил, а потом уже, соответственно, его сожгли южнорусские князья.
Археологи, работавшие на старом менском городище, нашли слой пожара IX—X вв., который можно отождествить с теми войнами. После пожара Менск здесь захирел, а на слиянии Свислочи и Немиги полоцкие князья поставили новый город, который за девятьсот лет вырос в столицу независимой Беларуси.
К старому менскому городищу и сегодня так просто не подъедешь. Путь преграждает река Менка, в которую впадает ручей Дунай.
Прародина
Дунай — так называется и река, воспоминание о которой славяне пронесли в песнях, мигрируя со своей прародины на все другие земли, говорит Олег Дернович.
Возможно, еще дреговичи назвали Дунаем этот ручеек под городищем, который тысячу лет назад мог быть немаленькой рекой.
Версия о том, что дреговичи пришли в Беларусь именно из-за Дуная, из исторической Паннонии, идет от византийского трактата IX века «Об управлении империей». Его автор, император Константин VII Багрянородный, упоминал племя друговитов в числе прочих варваров-славян, время от времени бравших в осаду Солунь — сегодняшние Салоники. Причем варвары эти умели пользоваться стенобитными машинами, отмечал император. Из Солуни-Фессалоник происходили и Кирилл и Мефодий, разработавшие первый славянский алфавит — глаголицу, взяв за основу язык живших поблизости славян.
Кириллицу следовало бы называть «климентицей»
ее разработал ученик Кирилла — Климент Охридский. Кирилл и Мефодий имели целью создать письменность для подчиненных Византийской империей славян, чтобы ускорить их христианизацию. Они взяли греческую грамматику и адаптировали к славянской лексике. В сильно измененном виде этот язык дошел до нас через православную церковь.
На Балканах находят и «дреговичские» топонимы — городок Драговица в Словении, монастырь Драгович в Хорватии…
Ефим Карский
знаменитый этнограф XIX века считал, что дреговичи разошлись со своей загадочной прародины — часть ушла на Балканы, часть — в Беларусь.
Почему же во всей Беларуси нет ни одной деревни с названием Дреговичи? Или это было название «внешнее», известное византийскому императору, но не местному люду? Возможно, говорит Олег Дернович, обитатели этих территорий, вовлеченные в киевский культурный и политический ареал, рано утратили свое «дреговичество» и стали частью «народа русского», из которого в модерное время выросли белорусы и украинцы.
Усадьба пана Пищалло
Менское городище впечатляет и площадью, и высотой валов, не оплывших за тысячу лет, благодаря скрытым в них деревянным субструкциям.
Если смотреть сверху, пра-пра-Минск имеет странную форму теннисной ракетки: помимо обычного для древних городов овала, опоясанного валами с двумя воротами, у него есть аппендикс-«ручка», вытянутая вдоль Дуная.
Что там было? Резиденция княжеского посадника? Или вытянутые валы насыпали ради лучшей защиты — чтобы уничтожать с их высоты врага, пытающегося подойти к воротам?
Вокруг замка на террасах, засеянных сейчас клевером, тоже кипела жизнь — лепились домики неукрепленного посада и селения-«микрорайоны».
На этих валах люди жили не только во Всеславовы времена — с XVI века прямо на замчище была шляхетская усадьба, которой в XIX веке владела семья Пищалло. Один из них, Рудольф, построил в Минске тюремный замок, который до сих пор используется по назначению и известен сегодня как Володарка.
И как раз таки в августе силами археологов, энтузиаста и организатора курсов белорусского языка «Мова нанова» Глеба Лободенко и местного старосты было приведено в порядок фамильное захоронение Пищалло. Склеп, в котором нашли покой несколько поколений шляхтичей, был разорен еще в 1930-е, на месте старинного кладбища была свалка. Теперь там уже пристойного вида место памяти с памятниками и высоким крестом.
И какое же историческое место без характерного для нашего времени конфликта интересов: в Городище, рассказали нам, поселился российский бизнесмен, который пытается «протолкнуть» свой вариант благоустройства древнего городища: спилить вековые деревья на валах, перекинуть через Менку горбатые мостики… Лободенко ведет с ним ожесточенную борьбу.
Границы старые и новые
Первый Менск на Менке был заселен дреговичами. Граница их ареала проходила чуть севернее — по Заславлю, где сохранился огромный кривичско-дреговичский некрополь, Абрицкой Слободе, что на Мядельской трассе, Логойску, Борисову.
Границы дреговичей заставили историков поспорить. Причем, больше других — западные границы. Щедрее всего «наделил» дреговичей территорией профессор-археолог Петр Лысенко, открыватель древнего Берестья, который раздвинул ареал дреговичей аж за Буг. В реальности дреговичи туда заходили, говорит Дернович, но вряд ли жили там повсеместно.
Попытки включить Брест в дреговичский ареал предпринимались в советское время, чтобы «привязать» его к Беларуси, замалчивая влияние на Брестчину волынян и мозовшан, мигрировавших с территорий современных Украины и Польши. То же самое — под Новогрудком: как-то не принято говорить, что в колонизации Белорусского Понемонья принимали участие и мозовшане. Такая вот попытка подогнать древнюю историю под государственные границы ХХ века.
Готы
Да что там мозовшане: Брест да еще междуречье Горыни и Стыра — место давнего присутствия в Беларуси готов. Германцы поселились здесь в IV в. н. э. и растворились бесследно к VI в. От них остались могильники и несколько слов в наших языках — но каких: хлеб, шлем, хлев… В отличие от своих соседей-балтов, на которых они наводили ужас, готы не строили укрепленных городищ. Видимо, как спартанцы, считали, что лучшая защита — собственные топоры да мечи.
Сердце дреговичей
Позднее ставшие центрами Менск и Туров лежали на окраинах дреговичских территорий. А сердцем их были Клецк и Слуцк. Эти города вместе или по отдельности упоминали летописцы, когда сюжет касался дреговичей.
То князь Глеб Менский, конфликтуя с киевским князем Владимиром Мономахом, в 1116 году «воевал дреговичей и Слуцк сжег», то киевский князь отдавал черниговскому «Клецк и Слуцк и все дреговичи».
А какой в Клецке язык белорусский! Совсем не школьно-усредненный, с редкими императивными формами, с безударным «о».
«Паедзеце да святлафора, а там павярнуцьмеце налево», — подсказывает нам дорогу от центра к клецкому замку мощного телосложения мужчина. «На том замке швед шапку потерял!» — добавляет его товарищ.
Но сначала мы не отказываем себе в удовольствии проехать через сияющий чистотой городок в противоположную сторону — посмотреть на клецкие поля, на которых рыцари Великого Княжества когда-то поставили на место Крымское ханство.
Беларусь счастливо избежала Батыева нашествия, но в XV-XVI века татары стали реальной бедой. Отряды из Крымского ханства являлись регулярно, доходя вплоть до Вильно, грабя и выводя в плен на продажу десятки тысяч людей.
Это не были дикие бессмысленные налеты — мы часто недооцениваем рациональность людей прошлого. Татары были системны и организованны: становились лагерем в стратегическом месте и обирали всю округу в радиусе сотни километров.
В 1506-м орда стала под Клецком, через который шли дороги на Вильно, Мозырь, Пинск, вблизи от богатых Несвижа и Слуцка. Навстречу им из Лиды, наскоро собрав войско, вышел Михаил Глинский, надворный маршалок и фаворит великого князя Александра.
Огнем из пищалей и пушек он отогнал татар от реки Лань и поставил переправы. Тяжелая конница перешла по ним и раздавила ордынцев. Потом Глинский переодел часть своих воинов в татар и оставил в лагере — «встречать» отряды, которые будут возвращаться с пленом и добычей.
И так уничтожил татарское войско.
Разбитые остатки татарского войска улепетывали в Крым, и их добила, встретив под Копылем, княгиня Анастасия Слуцкая со своими боярами.
Впечатленный разгромом крымский хан Менгли-Гирей стал после того союзником ВКЛ.
Кто бы знал, что в том же году великий князь литовский Александр умрет, а Глинский попадет в немилость к новому начальства и, оскорбленный, убежит в Москву? А его племянница станет после женой московского царя и родит ему сына — Ивана Грозного?
Пастор, не веривший в Христа
По дороге к замчищу заезжаем посмотреть фарный Троицкий костел. Храм взорвали в 1950-е и единственная его уцелевшая стена высится на метров восемь среди частной застройки.
Костел строили в середине XVI века.
После магнат-кальвинист Николай Радзивилл Черный, передав храм протестантам, пригласил сюда пастором Сымона Будного — гуманиста и переводчика Нового Завета на старобелорусский язык.
Здесь три года звучали его проповеди, пока пастор не поссорился с Радзивиллом, перейдя на более еретические, как сказали бы тогда, или более гуманистические, как сказали бы мы, позиции. Например,
Будный считал Иисуса Христа не Сыном Божьим, а настоящим человеком, которому Бог за святость дал силу.
«Здесь свалка была, нам участок давать не хотели, вот только такой дали. Мы здесь все расчищали», — рассказывает хозяйка подворья, на котором стоит храмовая стена.
К руинам XVI века пристроены сарайчики, на веревках сушится лук и белье, рядом чахнет в огороде картофельная ботва. Где еще такое увидишь?
Клецкое замчище на самом краю города, рядом с зоной отдыха. Вид на него открывается с побережья водохранилища, где купаются и загорают жители Клецка.
Белорусская пирамида
Копыль, что между Клецком и Слуцком, в летописи в связи с дреговичами не попал. Но такое удобное с точки зрения тех тревожных времен место вряд ли они миновали бы.
Копыльское городище и сегодня напоминает пирамиду Хеопса с усеченной вершиной. Глядя на его отвесные склоны, задаешься вопросом: как они взбирались туда — на лошадях, с телегами, с ношей?
У подножия бьют источники. Один из них освятили и упорядочили — теперь люди приезжают сюда с бидонами за водой. Говорят, она лучше водопроводной. Над источником икона, с которой умиротвтренно смотрит Тот, чью божественную сущность отрицал Сымон Будный.
Последний бастион Радзивилла
Слуцкому замчищу повезло меньше. В середине 1980-х на нем построили Дом культуры.
Правда, и само замчище было основательно усовершенствовано во времена, когда Слуцком владел Богуслав Радзивилл.
Франкофон, германофил и фанат голландской фортификации, он переделал старые слуцкие укрепления в систему фортеций по последнему слову инженерной науки.
Ведь с распространением артиллерии, которая превращала каменные стены в дополнительное средство уничтожения тех, кто за ними скрывался, в Европе вернулись к земляным укреплениям. Им ядра и наибольшего калибра не вредили.
Один из Радзивилловских бастионов и остатки вала сохранились с тыла ДК.
Хорошо по нему пройтись летним вечером и огибая здание, увидеть памятник княгине-воительнице Анастасии Слуцкой у входа в ЗАГС. Некоторые случчане называют его «злая теща».
Ленинские мацевы
Из Слуцка дорога идет на Туров, в центр дреговичские княжества в историческое время.
Чтобы отдохнуть от загруженной слуцко-солигорской трассы Р23, сворачиваем в местечко Ленин. Это единственное в мире ленинское место, названное не в честь вождя мирового пролетариата.
Ленин известен под таким названием от XVI века. Даже наоборот: есть легенда, что это Владимир Ульянов взял себе псевдоним Ленин потому, что его спонсировали какие-то мифические еврейские купцы из Ленина.
Здесь интересны кладбища: на христианском сохранилась деревянная часовня в русском стиле, поставленная в честь отмены крепостного права. Она еще стоит, хотя заходит внутрь страшновато.
На еврейском кладбище можно посмотреть уникальные деревянные надгробия-мацевы.
Граница балтского мира
А кто, вообще, сказал, что дреговичи — славяне?
Некоторые археологи сомневаются и говорят, что они, как и кривичи, были славянизированными балтами. Об этом свидетельствует обряд «очищения огнем», следы которого часто встречаются в дреговичских курганах: прежде, чем положить покойника, на месте его захоронения раскладывали костер.
К югу от Припяти такого обычая нет. Припять была границей балтского мира.
Мост через нее в районе Турова провалился прошлой зимой и до сих пор ремонтируется. В столицу дреговичского княжества мы попадаем по понтонному мосту, в тучах пыли, который поднимают на дамбе колесами машины. Днем приходится ехать с фарами и очень медленно. Раньше дамбу поливали, но в такую жару от этого мало толку.
Князья на практике
Наидревнейшее туровское княжеское имя, которое упоминает «Повесть временных лет» — Тур. Почти тезка скандинавского бога грома, он якобы пришел с Рогволодом из-за моря и в честь его и был назван Туров. Вероятнее всего, это этимологическая легенда. Есть же, например, семь рек и два агрогородка с названием Турья.
Жирослав Иванкович
Так звали туровского посадника, жившего в XII в.
В исторические времена Туров был экспериментальной площадкой, куда киевские князья отправляли на практику старших сыновей. Чтобы в тишине, в относительном покое учились управлять государством. И уже первый из практикантов, Святополк, сын Владимира Крестителя, едва не повернул Русь на европейские рельсы.
Его женой была польская княжна, в свите которой в Туров приехал латинский епископ Рейнберн. Не с ним ли связано основание Туровского епископства? Происходило это еще до официального раскола христианства на католичество и православие.
Закончилась история с Рейнберном трагически: и княжескую пару, и самого епископа заточили в Киеве сторонники византийского пути развития Руси, в тюрьме епископ и скончался. А на Святополка летописцы позже «повесили» убийства братьев Бориса и Глеба.
Тут молился святой Кирилл
Древний Туров стоял на двух холмах, разделенных рвом: на одном собственно город с церковью, на втором, защищенном Припятью, княжеская резиденция.
Попасть в резиденцию можно было только по мосту, который вел из города. На городище не так давно открыли фундаменты церкви XII века.
У стеклянного саркофага, которым ее покрыли, мы столкнулись с древностью советского типа. Музей открывается в 10. Но ни в 10, ни в 10:25 этого не произошло. Пришлось звонить в дирекцию — после того появилась сотрудница с ключом, очень обиженная на нас. Открыла — и оказалось, что все то время, что мы ходили вокруг, заглядывали в окна и стучали в дверь, в музее сидела сторож: «Я не имею права открывать». Вот такой год малой родины и развитие туристического потенциала.
Но храм заставил забыть о любом негативе. Его размеры поразили даже бывалого археолога Дерновича.
Белый камень, деревянные настилы (здесь служат по большим праздникам), трещина в апсиде — не след ли того самого землетрясения, разрушившего церковь в XIII веке?
Хоть и музей, но у фундаментов церкви стоят покрытые тканью каменные саркофаги. В одном — ребенок, во втором — женщина. Хоронили здесь представителей княжеской семьи и, по-видимому, самых значительных туровских бояр.
Лучший вид на древний Туров — с дороги на Ольшаны, у которой размещено Борисоглебское кладбище. Здесь когда-то стоял монастырь, в котором постригся в монахи, отказавшись от значительного наследства, один из первых белорусских святых — Кирилл Туровский.
Сегодня о монастыре напоминает лишь прямоугольный холмик. Достопримечательность нового времени, к которой идут сюда люди — кресты, что «растут из земли» — тесаные каменные надгробия, может, времен епископа Кирилла. Над одним из них сделано место поклонения — с жертвами-ленточками, информационными стендами и навесом от непогоды и солнца.
Хотомель
Из Турова через Ольшаны с их огромным базаром, Давид-Городок и Рубель едем в Хотомель. (Старшие люди тут называют по-старинному: Хотомле.)
Здесь, на высокой песчаной дюне над Горынью, археологи нашли поселение самой первой славянской культуры — пражской. Через пару веков здесь поселились дреговичи.
В отличие от балтов,
которые жили в домах столбовой конструкции (такие можно видеть в современных фильмах про викингов), славяне строили полуземлянки. Их остатки помогают ученым определить, кто обитал на том или ином поселении.
За Хотомлем дороги уже нет. Дальше на юг, меж знаменитых болот, лежат Ольманы и украинская граница. А городище Хотомель — совсем не то же самое, что деревня Хотомель. Чтобы найти его, мы трижды координировались с хотамельцами, спрашивая «дэ люды давно жылы».
Дорогами в этих болотах никогда особо не озадачивались — даже дрова из леса летом возили на лодках. И двухкилометровый путь к городищу показался нам длинне всей преодоленной за два дня асфальтовой трассы.
Здесь нам в полной мере удалось испытать вездеходные качества авто. Проезд по дамбе, кукурузное поле и удачно форсированное болотце могут быть зачислены в актив машины.
Хотомель стоит риска. Малый городок с валами и плато-поселение рядом, высоко над поймой далекой Горыни.
Стоя на валах, первые обитатели Хомомля, наверное, видели дымы готских стоянок за рекой, вслушивались в ржание аварских коней, доносящееся с юга. Городище обкошено, при нем стоит высокий крест — словно знак, что к потомкам понемногу возвращается память.
Сколько народов прокатилось здесь до нас, а сколько еще прокатится? Наивен человек, который решил, что история оканчивается на нем.
ТАА «Аўтацэнтр «Атлант-М Баравая» УНП 691786523
Каментары