«Когда случайно натыкается на зеркало, не может поверить, что его довели до такого состояния» — зять о заключенном Рыгоре Костусёве
Условия задержания политзаключенного изменились с жестких на невыносимые.
Осужденный на 10 лет колонии председатель партии БНФ Рыгор Костусёв уже три года в неволе. За это время у него сильно ухудшилось здоровье, нашли онкологическую болезнь. Условия содержания изменились с жестких на невыносимые. Что известно о политзаключенном, «Белсату» рассказал его зять Дмитрий Антончик.
12 апреля 2021 года политика задержали, обвинили в «заговоре с целью захвата государственной власти». 5 сентября 2022 года его приговорили к 10 годам колонии усиленного режима. 15 января 2024 года его решили перевести на тюремный режим — в гродненскую тюрьму №1.
Выборы-2020
Дмитрий Антончик, зять Рыгора Костусёва, вспоминает, что много обсуждал с Костусёвым события избирательной кампании 2020 года. Костусёв не принимал участия в той кампании — от БНФ на праймериз оппозиции шел зампредседателя партии Алексей Янукевич, и тот допускал, что партия поддержит кандидатуру сопредседателя Беларусской христианской демократии Павла Северинца.
Очереди поставить подпись за кандидатов Костусёва очень удивляли, вспоминает Антончик: для Беларуси события выборов-2020 были новым явлением. Скорее всего, полагает собеседник, Костусёв испытывал интерес и удивление, так как довольно хорошо знал общественные и политические процессы в Беларуси. А события развивались как снежный ком.
«Довольно скептически он относился к этой кампании, никакой поддержки никому из кандидатов не высказывал, — вспоминает Антончик о Костусёве. — Он считал, что это такая неорганичная для Беларуси ситуация, которая откуда-то извне была принесена».
По мнению Антончика, Костусёв не верил, что таким демократическим путем, через выборы, можно победить режим Александра Лукашенко. Предчувствовал, что вся активность будет жестоко раздавлена, так как видел очевидным влияние России, которая, в случае чего, окажет поддержку Лукашенко и сделает его режим еще жестче.
«Заговор»
Рыгора Костусёва задержали 12 марта 2021 года в Шклове. Его поместили в следственный изолятор по делу о «заговоре с целью захвата государственной власти». Этот «заговор», по версии силовиков, готовили с Костусевым Александр Федута, Юрий Зенкович и другие. «Доказательства» — фрагменты видеоразговоров в Zoom.
Антончик вспоминает: с Костусёвым в 2020 году часто встречался, много обсуждал события в Беларуси, но о тех разговорах в Zoom политик никогда не упоминал. Но Антончик, возможно, один из этих разговоров видел: зашел в гости к Костусёву, у того на компьютере шла Zoom-конференция.
«Когда мы начали разговаривать, Рыгор отключил свой звук. Мы обсуждаем свои дела, рядом этот Zoom, — рассказывает Антончик. — Я оттуда услышал какую-то фразу, спрашиваю, что там. Он говорит: «Ай, ребята дурью маются». Примерно так».
Разговаривал ли тогда Костусёв с Федутой, Зеньковичем и другими из дела о «заговоре», Антончик не знает.
Из того, что показали по телевидению, Антончик не увидел доказательств «заговора» — по его мнению, обвинения прозвучали «довольно смешно». Он убежден, что Костусёв не участвовал ни в каких «заговорах». По словам Антончика, Костусёв вообще человек не импульсивный, рассудительный, планирующий действия на много шагов вперед, воспринимает закон с большим уважением, даже если тот ему не нравится. Раз не нравится, надо менять правовым путем: Костусёв же шел и в депутаты, и в президенты.
Кстати, «заговорщик» Костусёв еще в конце 2019 года рассказывал, как передавал администрации Лукашенко план по укреплению патриотизма и беларусской национальной идентичности. А его партия в послевыборных публикациях последовательно подчеркивала, что выступает за мирный путь разрешения кризиса, за диалог и переговоры. Режим Лукашенко на это не пошел.
Зять Костусёва добавляет, что его тесть — хороший отец и дедушка, который в последнее время перед заключением очень много занимался внуками, водил на тренировки, помогал с домашними заданиями. Отъезд, несмотря на репрессии вокруг, даже не обсуждали: Костусёв сильно привязан к семье и родине, к родной деревне, где он понемногу ремонтировал родительский дом.
Давление
Когда Костусёва бросили в СИЗО КГБ, «Американку», там были довольно жесткие условия, рассказывает Антончик. Человек, которого забрали из дома в легкой одежде, разве что в пиджаке, был вынужден спать на бетонном полу. Сейчас, замечает собеседник, заключенным устраивают и более жесткие условия, но на 2021 год беларусы еще не привыкли к масштабам и «качеству» репрессий, и тогда это звучало очень жестко — что человеку в таком возрасте и состоянии здоровья не дают даже матраса и одеяла.
На суд над Костусёвым не пускали независимые СМИ, только государственные беларусские и российские. Те передавали, что Костусёв сначала отказался давать показания, а потом написал «чистосердечное признание» о том, что Зенкович предлагал ему принять участие в онлайн-конференциях.
Когда на суде прокурор спросил его, не оговорил ли Костусёв кого-то из обвиняемых, тот, по данным государственных СМИ, ответил: «Стремился не оговаривать, трудно вспомнить». И отметил, что пока был в СИЗО, силовики временно задерживали его дочь и зятя: «Если твою семью репрессируют, напишешь что угодно».
У Антончика не так много информации о том, что делали с Костусёвым. Скорее всего, его держали в информационном вакууме, а вся информация до политика доходила только от следователей и оперативников. В государственных СМИ появлялись странные заявления: например, о том, что Костусёв рассматривал отъезд и что ему якобы предлагали жилье за границей.
Антончика действительно задерживали, но ненадолго — по его словам, формально это могло и не считаться задержанием: «Поймали и увезли на обыск, через три часа все закончилось». Когда в СМИ стали писать, что он задержан, сотрудники КГБ, проводившие обыск, сказали ему: «Вас же никто не задерживает».
Антончик вспоминает, как ответил, что еще не знает, куда его повезут дальше. Чего ищут, не говорили, но на фоне нынешних репрессий силовики с ним тогда вели себя «довольно корректно и, наверное, профессионально».
Сейчас связи с Костусёвым почти нет. Письма доходят только жене и одной дочке, и то нерегулярно: бывало, месяц письма не доходили, потом приходили сразу три, подписанные разными датами (по сегодняшним меркам и это хорошо). Из полученного следует, что Костусёву письма от родственников не доходят или доходят с большой задержкой. Единственное краткосрочное свидание было сразу после суда.
Впоследствии Костусёву стали выписывать «нарушения», за которые бросали в штрафной изолятор и помещение камерного типа — сейчас это обычный метод давления на политзаключенных. Антончик сомневается, что Костусёв мог бы идти на конфликт с тюремщиками — опять же из-за уважения к законам. Поэтому для него странно, что Костусёву выписывали столько «нарушений». Но, продолжает собеседник, это уже «обкатанная схема», шаблон для политзаключенных.
«Вот, например, бросали в ШИЗО за то, что он не побрился, — рассказывает Антончик. — А он утром побрился, проверка смотрела, все в порядке. А пишут, что нарушение: не побрился. И никому ничего не докажешь».
Сейчас Костусёва перевели на тюремный режим на три года — максимум прессинга, который могут оказывать на политзаключенных. Зачем давить, Антончик не знает: из писем выходит, что Костусёв сам не понимает этого, требований ему не предъявляли.
Болезнь
За некоторое время до задержания, вспоминает Антончик, Рыгор Костусёв регулярно посещал больницу, сдавал анализы, принимал лекарства. Уже было известно об определенных проблемах со здоровьем, в частности, с простатой. Было известно и об аллергии на некоторые продукты и на полынь. Про онкологическую болезнь никаких разговоров не велось. Скорее всего, ее на тот момент не было, считает собеседник.
К тому же, еще на свободе Костусёв имел довольно сильный варикоз на ногах, добавляет Антончик. С одним только варикозом трудно представить, как человек переносит этапирование, когда нужно и лицом в стену стоять, и на корточках сидеть.
Проблемы со здоровьем у Костусёва в СИЗО сразу же ухудшились: он перенес за решеткой инфаркт и переболел ковидом. В каждом письме Костусёв рассказывал о каких-то новых проблемах. По мнению Антончика, роль играли не только бесчеловечные условия содержания, но и то, что Костусёв оказался в стрессовой ситуации, к которой не готовился.
С обследованием на онкологию в СИЗО медлили три месяца. Антончик не знает, почему, но напоминает, что в то время был самый разгар коронавирусной инфекции — может, действительно врачи были перегружены. А может, тюремщики боялись показывать даже врачам, в каком состоянии Костусёв. Да и сам политик позже спрашивал, какой смысл ехать на обследования, ведь надо же проходить через тяжелое этапирование, а даже если обследование что-то выявит, за решеткой лечить не будут.
В начале апреля стало известно, что Костусёву сделали операцию, вывели катетер из мочевого пузыря.
Знакомые медики говорили Антончику, что такую операцию делают, когда есть угроза, что мочевой пузырь не выдержит и просто лопнет. Но от такой операции советовали воздерживаться до последнего, так как впоследствии человек фактически остается инвалидом.
Сам Костусёв рассказывал в письмах, что в последнее время просто не мог спать, так как каждый час должен был подниматься. А он и без того был в тяжелом физическом и психологическом состоянии. Антончик допускает, что пришел тот момент, когда с медицинской помощью нельзя было тянуть, так как стоял вопрос жизни человека, поэтому Костусёву и начали оказывать помощь. И анализы крови показывали превышение определенных параметров в 2,5 раза выше нормы.
«Вообще он пишет, что когда случайно натыкается на зеркало, не может поверить, что его довели до такого состояния, — передает Антончик весть от Костусёва. — Очень постарел, осунулся… Тяжело!»
Освобождение?
Достаточно ли сейчас делают для освобождения Костусёва в частности и политзаключенных в целом? Антончик рассуждает: можно было бы делать и больше, но даже среди родственников политзаключенных и бывших заключенных нет единой позиции о том, как добиваться освобождения.
«Например, я придерживаюсь позиции, что каждая жизнь, каждый человек гораздо выше каких-то политических амбиций, — говорит Антончик. — Я считаю, что за каждого человека нужно бороться любыми средствами. Мы уже видим, сколько политзаключенных погибло в тюрьмах. Я считаю, что этого нужно избегать любым путем».
Он признает: какая-то работа ведется, но кажется, что ничего не делается. Ждут «окна возможностей», а время работает не на политзаключенных. Даже на уровне партии БНФ, говорит Антончик, борьба за освобождение Костусёва практически не ведется, не было акций в поддержку заключенного. Костусёву даже не нашли символического «крестного» среди европейских политиков. А было бы важно, резюмирует Антончик, хотя бы показать, что какой-то процесс идет, что про Рыгора Костусёва не забыли.
Комментарии