«Ракета, которой можно сбивать дроны, дороже самого беспилотника». Аэроразведчик полка Калиновского рассказал, как они выявляют места дислокации врага
До войны Александр (имя изменено) работал айтишником в Беларуси. После нападения России на Украину парень записался в Полк Калиновского. «Понимал, что могу быть там полезным в такой же либо смежной сфере». Так он попал в аэроразведку. Александр рассказал «Нашай Ніве», какое оборудование у них есть, какие препятствия создает враг и к чему в начале войны он не был готов.
Фото: пресс-служба Полка Калиновского
«Обычные дроны украинцы смогли преобразовать в боевые»
Перед интервью Александр предупреждает, что на белорусский язык он перешел еще не полностью, но хочет отвечать на родном языке.
«Украинцы очень рады, когда разговариваешь с ними по-белорусски», — говорит он.
Александру 28 лет. Парень уволился из IT-компании, в которой работал в Беларуси, и в марте выехал в Польшу. А через несколько недель был уже в Полку Калиновского.
Там он стал старшиной группы по аэроразведке. Его команда с помощью дронов обнаруживает места, где базируется враг.
«Понимал, что могу быть полезным в IТ либо смежной сфере, — говорит он. — Еще в Варшаве купил дрон, там пробовал полетать. Потом передал несколько в Полк».
Собранные видеодоказательства и координаты Александр передает в пункт поражения огнем. Там уже решают, нужно ли бить по цели.
«Снарядов и артиллерии не много, тратить их на пехоту не хотят, поэтому стараются больше бить по технике, командным пунктам, складам», — объясняет парень.
Сказать, сколько в аэроразведке человек и единиц техники, Александр не может — это закрытая информация.
«Но людей достаточно много, даже если сравнивать с украинскими подразделениями. Среди наших большинство айтишников. Почему они? Работа связана с технологиями, различными программами. Могу сказать, что у нас достаточно компетентные ребята», — рассказывает он.
Вместе с командой Александр занимается подготовкой ноутбуков, планшетов, дронов, их прошивкой (это нужно для того, чтобы дроны не были видны на радарах врага), закупками оборудования.
«Имеем большие телевизоры, чтобы заниматься дешифровкой видео. На таких экранах лучше все видно.
Есть оборудование по связи. Нам дается задание, едем на место, занимаем определенные позиции и начинаем с помощью дронов обнаруживать дислокацию врага, его технику. Эти данные мы передаем. Потом контролируем процесс, следим, по каким координатам будут бить. Если что-то не так — корректируем», — говорит Александр.
По словам парня, аэроразведка в полку была сформирована в самом начале войны.
Были трудности в начале с обучением: все квалифицированные инструкторы находились на фронте. Многим бойцам приходилось учиться самим из открытых источников.
«На первых выездах уровень подготовки у нас был низкий. После нашли украинские общины, где начали создавать курсы, стали обмениваться опытом.
Я учился работать с дронами сам. Было несколько лекций, но далеко не систематически. Сейчас мы наладили систему по обучению, эффективность которой велика.
Лекции — это хорошо, но они не готовят к выполнению практических задач. С препятствиями, которые устраивает враг, например, когда глушат частоты, сталкиваешься непосредственно на месте», — делится он.
Насколько близко пилоту нужно находиться от дрона, зависит от технических особенностей устройства.
«Дроны есть разные, — рассказывает Александр. — Есть такие, которые лучше не отпускать дальше километра, их используют пехотные подразделения для координации и обзора поля боя. Есть чуть более продвинутые, которые использует как пехота, так и аэроразведка — летают на 5-10 километров. Есть разведывательные крылья — дальность их полета может достигать десятков километров. Все зависит от задач.
Недавно волонтеры передали нам несколько высококачественных дронов, которые позволяют с большей дистанции делать аэроразведку.
В последнее время, благодаря волонтерам, мы практически закрыли основные потребности в дронах всех типов. Но много из них теряется в боевых условиях, так что помощь волонтеров нам нужна постоянно.
Я бы сказал, что в данный момент в Украине очень хорошая система аэроразведки. Это без шуток. Во-первых, здесь находится много квалифицированных специалистов, у которых есть боевой опыт. Во-вторых, даже какие-то обычные дроны украинцы смогли преобразовать в боевые. И их много. В-третьих, почти на каждой позиции есть своя аэроразведка».
«Надеялся, что люди в Беларуси единым движением выступят против войны»
Во время первого обстрела Александр почувствовал адреналин.
«Начинаешь иначе воспринимать вселенную, события вокруг, сложно сконцентрироваться. Но к этому тоже привыкаешь, учишься контролировать такие выплески.
Постоянно происходят достаточно близко от нас прилеты. К этому тоже приспосабливаешься, просто глубже окоп копаешь», — рассказывает он.
В начале войны значительное преимущество по количеству военных дронов было у россиян. Сейчас — у украинцев.
«Враг также пытается использовать гражданские дроны, но у них нет сообщества по разработке технологий, — объясняет парень.
— Дроны-камикадзе у россиян распространены, но у украинцев они тоже есть. Проблема в том, что ракета, которой их можно сбивать, дороже, чем сам дрон.
У нас в команде есть люди, которые такие дроны разрабатывают. Возможно, в будущем сможем запустить серийное производство, это повысит эффективность нашей работы».
На вопрос, почему Александр решил ехать в Полк, он отвечает, что чувствовал боль за Украину еще в 2014-м. Сейчас, во время полномасштабной агрессии, парень не смог остаться в стороне.
«Был очень возмущен, — делится он. — Сначала думал сделать что-то внутри Беларуси, дождаться так называемого референдума. Надеялся, что люди единым движением выступят против войны, но понял, что из-за террора в стране невозможно что-то делать. Поэтому решил ехать в Украину».
В начале Александр не понимал, что такое война и как на фронте все устроено.
«В первое время я не был готов убивать. Все-таки гражданский человек, айтишник», — говорит он.
Теперь взгляды парня изменились.
«Не убивая врага, невозможно достичь победы, — считает он. — Из автомата я сам никогда не убивал. Просто понимаю, что с моей помощью уже поубивали достаточно много врагов».
«К своей работе на войне я привык»
После 2020-го у Александра было желание уехать из Беларуси, но он считал, что еще может устраивать сопротивление внутри страны.
«Чего бояться уголовной ответственности? Кому-то же надо было делать такие вещи», — делится он.
Своим родным парень не говорил, что поехал воевать, потому что так для них безопаснее.
«У меня была девушка, ей я рассказал. Она была частично против, но я все же свободный человек, отстаиваю свои принципы.
К своей работе на войне я привык. Вещи, которые раньше считал важными, перестали для меня такими быть. Например, деньги. Они не имеют никакого значения, если ты на войне», — рассказывает он.
Находиться на фронте очень долго — опасно для психики. Поэтому Александр старается брать отпуска.
«Если не будешь переключаться, то после войны не сможешь вернуться в нормальную жизнь, освободиться от войны.
Первый раз как-то было странно: утром еще по тебе стреляют, сидишь в окопе, а вечером уже приезжаешь в спокойный город, где мирная жизнь. Некомфортно».
Комментарии