«Только понизишь свой уровень тестостерона, которого и так в стране не хватает». Павел Аракелян сетует на поверхностность белорусов, но не жалеет себя
Один из лучших белорусских джазовых музыкантов Павел Аракелян до последнего времени не хотел покидать страну. Тем не менее с полгода назад джазмен с опытом дворовых концертов в 2020-м перебрался в Литву. Аракелян рассказал «Нашай Ніве» о пережитом в Беларуси и непростом процессе привыкания к новым реалиям.
«Не мог себе позволить сидеть просто так»
Аракелян — один из тех, кто оставался в Беларуси до последнего. Для себя он это определял так — не уеду, пока мой народ борется. Сейчас музыкант считает, что откладывал отъезд гораздо дольше, чем планировалось.«Я оставался в стране еще много времени после того, как белорусы перестали бороться. Где-то в середине 2021 года стало вполне понятно, что все, люди живут свою жизнь в тех условиях, в которых оказались», — говорит он.
Павел вспоминает, как протестное движение понемногу стихало, люди от него отваливались. И сейчас, по мнению музыканта, мы дошли до пункта, когда особых способов бороться уже нет. С началом полномасштабного вторжения России в Украину протесты временно активировались, были и рельсовые партизаны, но это было меньшинство, как говорит Аракелян. После середины 2021 года максимально возможным протестом стало что-то нарисовать в подъезде, когда вокруг никого нет, и, по словам музыканта, вряд ли это можно назвать решающей борьбой.
Что касается проявлений солидарности, которые были частью народного подъема в 2020-м, джазмен, скорее, верит в их существование за пределами Беларуси.
«На бытовом уровне люди иногда помогают друг другу, но это все не вылилось во что-то глобальное, в такой тренд, который позволил бы белорусам чувствовать себя уверенно.
Журналистам-политзаключенным помогают их медиа, но отчасти вся солидарность осталась на бытовом уровне. У тебя сидит друг — помогаешь его жене, родителям копеечкой, но не более.
Была волна солидарности, а сейчас, — говорит Аракелян, — люди в Беларуси понимают ситуацию, но ничего глобального не происходит. Потихоньку поддерживают друг друга, и все».
Когда Павел сделал вывод, что белорусы смирились, он решил не ждать каких-то изменений в стране. Считал важным позаботиться о немолодой маме, о коте-диабетике. Он объясняет: если бы его посадили в 2020-м, нашлись бы люди, которые досмотрели бы его близких. В 2022-м такая помощь уже казалась маловероятной.
А также Аракеляну, как это бывает с активистами, поступил сигнал об опасности. С ним связался незнакомый человек, бывший сотрудник КГБ, и предупредил: система уже имеет материалы, чтобы завести на музыканта уголовное дело.
Был сентябрь 2022-го, и новый знакомый джазмена был очень удивлен, что тот еще на свободе. Спросил, готов ли Павел попасть за решетку.
Как свидетельствует музыкант, он был к этому готов все время: «Единственное, не мог себе позволить сидеть просто так.
Где-то в конце 2020 — начале 2021 года чувствовал себя очередным символом, который должен оставаться в стране, ведь если все, кто отсидел сутки, сейчас уедут, что будет? Но закон шоубиза таков: если ты в медиа, ты — символ. А я столько времени не был в медиа, что обо мне все почти забыли».
Чтобы иметь средства на жизнь, мужчина продавал свои музыкальные инструменты: саксофон-тенор, сопрано-саксофон, трубу и флюгельгорн.
Звучит как ночной кошмар музыканта, но Павел вспоминает, что делал это все без глубоких переживаний: «Просто расставлял приоритеты, понимал, что есть более и менее важные вещи, то, что нужно делать.
А сидеть и рефлексировать я себе запрещаю, не плачу над жизнью ночью. Это контрпродуктивно, особенно если речь о жалости к себе, ты только снизишь свой уровень тестостерона, которого и так в стране не хватает.
Должен продать инструменты — продаю, будет потребность и шанс — приобрету».
«Если ты ябатька, какой тебе джаз?»
Для новой жизни Павел выбрал Вильнюс. Делал это ради мамы, ведь немолодой женщине в этом городе должно быть проще адаптироваться: близко к Беларуси, часть населения знает русский, белорусский, украинский языки. Если бы переезжал один, рассуждает Павел, он поехал бы подальше от Беларуси, например, имел приглашение поработать в Германии.
Те же немецкие коллеги, которые звали к себе, помогли и приобрести в Литве утраченные в послепротесной Беларуси инструменты. Первые дни Аракеляна в Литве оказались совсем сложными. «Через неделю после того, как я перевез в Вильнюс маму с котиком, она упала, сломала плечо и бедро, понадобились бешеные деньги на лечение, так как белорусская страховка не сработала. И тогда мои коллеги устроили в Германии какие-то благотворительные концерты, близкие друзья тоже помогли, поспособствовала и организация Freedom House. Тогда удалось подлечить маму и приобрести инструмент, хотя и дешевенький, так как для работы он нужен», — рассказывает он.
Уже в первый день по приезде в Вильнюс Аракелян сыграл на джем-сейшне, так как хотелось поскорее интегрироваться в местную музыкальную тусовку. Это особый тип концертов, где собираются музыканты, местные и гости, и каждому дается пространство для того, чтобы выйти и поиграть, поимпровизировать, даже если речь о совершенно неизвестном артисте.
Павел Аракелян рассказывает, что на концерт его чуть ли не за руку отвела подруга, литовский музыкант Ева Баранаускайте. Вначале было сложновато, так как два года у джазмена не было практики, но потом втянулся. Во время таких событий, как говорит Аракелян, ты начинаешь играть, знакомиться, и люди видят, что ты нормальный человек и хороший музыкант, завязываются контакты.
Павла можно увидеть на мероприятиях в Jazz Cellar — месте, которое он называет главным вильнюсским джаз-клубом. Отмечает, что там очень интересная культура, которой очень не хватало в Минске, так как в нем никогда не было настоящих джаз-клубов.
Павел шокирует реалиями белорусской джаз-сцены: «Иногда там обманывают публику, привозят не тех музыкантов, которых обещают, да и просто в белорусском джазе есть ябатьки.
Если ты красно-зеленый ябатька, какое ты можешь иметь отношение к джазу? Это оксюморон. Как можно играть музыку свободы, если ты против свободы? То, что делал Финберг, тоже не имеет к джазу никакого отношения. Подозреваю, что такие люди есть и в Литве, но вижу, что в основном здесь все организовывается на очень качественном уровне».
А в Вильнюсе, как рассказывает Аракелян, люди знают, что такое джаз и хорошая музыка. Будешь обманывать и плохо играть — будешь абсолютно невостребован как артист.
Джазмен уверен, что социум не имеет права прощать обман и отсутствие качества. Такой подход, говорит он, и выливается в парадигму «пусть будет как есть», «лишь бы не было войны» и так далее.
«Даже если публика не имеет опыта и возможностей с чем-то сравнить то, что видит и слышит, она понимает, когда к ней относятся с душой. Публика не глупая, она, если ей скормит один раз абы-что, больше не вернется», — говорит музыкант.
«Черный квадрат» — ерунда? Почему-то ты его не нарисовал»
В нынешней Беларуси, уверен Аракелян, музыка не нужна. Как может быть иначе, спрашивает он, если в стране не разрешена никакая свобода самовыражения?
Павел вспоминает, что ему и в 2020-м, в атмосфере убийств и насилия было не до музыки, но для него она стала средством единения с людьми, и поэтому он выступал, например, на дворовых концертах. Теперь же, рассказывает джазмен, перед концертами в Беларуси вообще нужно многое согласовывать, и это не о творчестве, а о сосуществовании ремесленников с террористами.
«У нас уникальная ситуация — диктатор ненавидит титульную нацию. Я о таком не слышал. Он ненавидит все национальное, и поэтому это оккупация, и она началась уже давно. Они давали нам какое-то время, на что-то не обращали внимания, но сейчас им дана вседозволенность. Мол, видите белорусов — бейте их, поступайте с ними как можно жестче. Наконец все эти силовые структуры делают то, что хотят.
Так что можно сейчас создавать в Беларуси, какое творчество? Написать пару стихов в шуфлядочку? Для меня это невозможно», — объясняет Аракелян.
В такой Беларуси полные залы собирают вовсе не джазмены, а артисты вроде Григория Лепса, собравшего несколько месяцев назад полную «Минск-Арену». Павел называет это результатом того, в каком информационном и культурном пространстве варились белорусы в советские и постсоветские времена. Он приводит в пример Литву — страну, где менее трех миллионов населения, но существует самодостаточный шоубиз. В Беларуси свое долгое время считалось вторичным, а на первый план выходил созданный в России культурный продукт, и сейчас мы пожинаем плоды этого.
По сравнению с Минском Вильнюс сейчас как Нью-Йорк, считает Аракелян, в этой столице совсем другое количество топовых музыкантов.
Откуда все это? «Потому что люди ценили свое, потому что заплатили за это кровью, а белорусы не заплатили, не были готовы это сделать и до сих пор, к сожалению, не готовы.
В культуре почти каждого из наших соседей, иногда в гимне, есть вариация фразы «воля или смерть», и только у белорусов этого нет. Значит, лучше неволя? Так и будем в ней находиться, пока не заплатим цену своей кровью и пока это не начнут ценить все те, кто заплатить не сумел», — утверждает он.
Виленских музыкантов Павел описывает как вполне европейских по мышлению, способных очень много экспериментировать. Белорусские коллеги, говорит он, боятся выходить за рамки дозволенного: мол, что по нотам — хорошо, что не по нотам — не очень. Литовцы же делают много интересных проектов, имеют много образовательных программ, зарубежных стажировок, в страну привозят профессуру для мастер-классов.
Информация для литовских музыкантов стоит дорого, поэтому молодые исполнители охотно ловят каждую деталь информации от более опытных коллег, в Беларуси такого и близко не было.
«Здесь на джем-сейшн приходят артисты по 16-17 лет, потом ты их видишь через 2-3 недели на другом джем-сейшне, а они уже на голову выросли. Есть и здоровая конкуренция, и жажда к развитию, и поучиться есть у кого.
Более того, в плане импровизационной музыки Литва сейчас наравне с Германией диктует свои правила почти что всей Европе. И это несмотря на то, что Литва — одна из самых маленьких стран на континенте», — удивляется Аракелян.
Павел объясняет, что в вильнюсской консерватории есть факультет импровизационной музыки, где студенты учатся играть без нот, ловить вайб друг друга. Это и есть суть музыки, уверен джазмен, то, что помогает работать в любых ее стилях, создавать рок или вальсы: умение чувствовать вайб, настроение и атмосферу, метафизическую часть музыки.
Аракелян сравнивает это с изобразительным искусством: «Иногда говорят, мол, «Черный квадрат» — ерунда, я тоже так могу. Но почему-то ты не нарисовал этот «Черный квадрат», его нарисовал Малевич, и стоит он миллионы долларов».
«Если ничего не изменится, те же люди, которые в 2020-м ходили под бчб-флагом, выберут себе второго Лукашеночку»
Джазмен готов применять литовский опыт в Беларуси и с воодушевлением рассказывает, как в нашу страну можно было бы возить хороших музыкальных педагогов, устраивать концерты. В плане географии мы находимся рядом с европейской семьей стран, осталось только приблизиться к ней в образе жизни, и тогда можно перенимать западную музыкальную науку. Аракелян охотно занялся бы этим — он уверен, что белорусы имеют соответствующий потенциал, и уже пробовал организовывать на родине концерты.
С другой стороны, жизнь в борьбе утомила музыканта. Он размышляет:
«Вопрос в том, насколько это [диктатура в Беларуси] затянется. Мне под сорок, и хочется пожить спокойно, а не бороться всю жизнь непонятно с чем. С Лукашенко, с его режимом, с людьми, которые не способны рефлексировать».
Павел готов вернуться в Беларусь, если только там для него будет гарантирована безопасность. Он верит, что на родине у белорусов будет очень много работы, и не только музыкальной, но и политической. Кажется, он готов приложить к этому усилия, но при одном очень важном условии. «Если я увижу, что есть шанс работать на более глубокое понимание процессов, я буду участвовать в этом по мере возможностей.
Но пока я смотрю на то, как белорусы относятся к политике, и мои мысли пессимистичны. Очень все наивное, поверхностное. Люди и раньше так делали — голосовали за того, кто красивее или классно говорит. По состоянию на сегодняшний день мне кажется, что если ничего не изменится, те же люди, которые в 2020-м ходили под бчб-флагом, выберут себе второго Лукашеночку и будут с ним счастливы, пока снова не начнутся протесты», — говорит он.
Аракелян уверен, что белорусам стоило бы ценить своих настоящих героев, людей, которые всю жизнь в оппозиции и на протяжении лет демонстрируют преданность Родине, таких, как Статкевич, Северинец, Дашкевич. Однако, сокрушается Павел, в медиа звучат другие имена, и поэтому на повестке дня сейчас другие герои. Старые звезды оппозиции нужны белорусам, но, как считает музыкант, их не допустят к политической деятельности, даже если завтра что-то изменится и эти люди выйдут на свободу.
И это не единственное, что огорчает джазмена. Он рассуждает: «Представим, что завтра исчезают Лукашенко, Путин, их родственники, министры и силовики, а в России к власти приходит условный Ходорковский, и какое-то время Москве не до Беларуси, или в страну заходит полк Калиновского и берет власть. И снова мы ради свободы ничего не сделали».
Если ты получаешь что-то легко и не ценишь, ты можешь это потерять,
уверен Аракелян. Так белорусы могут снова оказаться в той же точке, где находятся сейчас, даже если и обретут себе свободу.
Так во что тогда верить, на что надеяться? Павел делится, что сам хотел бы знать ответ на этот вопрос: «Сейчас строю жизнь вокруг главного принципа для меня — по мере возможности не умножать невзгод и уныния, не делать того, что оставляет в этом мире какую-то тьму. К кому-то стараюсь лучше относиться, кому-то помогаю в мелочах.
Мне так легче. В любой религии есть десяток постулатов, которые помогают людям сосуществовать и развиваться. У всех они приблизительно одинаковые: не убивай, не насилуй, не воруй и так далее,— и стоит просто о них не забывать. Не потому, что иначе Боженька покарает, а потому что тогда есть шанс, что наш вид имеет право на существование».
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ«Жить же на что-то надо». Павел Аракелян продает свои музыкальные инструменты
«Беларусь сейчас — это страна надежды большой». Разговор с Лявоном Вольским
-
«Худший концерт в моей жизни»: белоруска пожаловалась на выступление «Иванушек» в Минске и набрала 2 миллиона просмотров
-
Премия MTV: триумф Тейлор Свифт и эмоциональная речь Риты Оры об участнике One Direction
-
«Я не вернусь домой, Вурдалак!». История любви и перерождения в новом фэнтезийном клипе группы Irdorath
Комментарии