«Иногда страшилки о белорусах переходят рамки». Главред русскоязычного Delfi — о спорном фильме Николая Маминова и логике литовских политиков
В конце июля литовский портал Delfi влетел в белорусское инфопространство с документалкой о протестах 2020-го «Хроника настоящего». Многие белорусы узнали себя на тех кадрах — и ужаснулись, ведь это сейчас означает потенциальные тюремные сроки. «Наша Ніва» поговорила с главным редактором русскоязычного Delfi Олегом Ерофеевым о ленте и восприятии белорусов в Литве.
Портал Delfi — одно из наиболее популярных изданий Литвы. Он принадлежит эстонской Ekspress Grupp, аналогичные порталы работают в Латвии и Эстонии. 48-летний Олег Ерофеев возглавляет русскоязычную версию литовского Delfi. Именно на ней был опубликован документальный фильм, который вызвал у белорусов противоречивые реакции. Кстати, Delfi собирается переиздать фильм в ближайшие дни, более заблюренным. О нем первая часть нашего разговора. А во второй части — речь об отношении к белорусам и о тенденциях литовской политики в их отношении.
«НН»: Как фильм «Хроника настоящего» появился в редакции Delfi?
ОЕ: Автор [Николай Маминов] пришел к нам и предложил его. Мы посмотрели этот материал, нас заинтересовало.
В Литве до сих пор не было такого фильма. Как и большинство медиа, мы, конечно, использовали и используем определенные кадры белорусских протестов, когда рассказываем о них. Но не было такого полнометражного произведения, документальной хроники происходящего. Фильм интересный, ведь за час с лихвой мы можем увидеть протесты и вспомнить, что все это действительно происходило в Беларуси. Мы видим более-менее структурированную работу, в которой есть метраж, по которой мы можем получить представление, что и как происходило на минских улицах в то время.
«НН»: То есть это уникальный материал для вас?
ОЕ: Не то, чтобы уникальный, ведь там много кадров тех же ситуаций, которые мы видели раньше, разве что это снято с других ракурсов. Но у фильма есть сюжетная линия, можно посмотреть по хронологии, как в течение этих трех дней развивались события.
«НН»: Как готовили фильм к показу?
ОЕ: Николай [Маминов] принес уже готовый фильм. Что касается нас, мы делали литовские титры, так как фильм выходил в первую очередь на литовскую аудиторию. Также мы занимались цветокоррекцией и ретушированием.
Сразу было понятно, что без блюра этот фильм показывать нельзя, так как там хватает крупных планов людей. Пару недель у нас ушло, чтобы его заблюрить. Сделали один раз и увидели, что этого недостаточно, потом сделали блюр второй и третий раз, и только после этого опубликовали фильм.
Сейчас заблюрили его уже четвертый раз, и это тоже заняло много времени. После того как мы отключили фильм на ютубе, мы над ним еще поработали, чтобы к нам совсем не было претензий. Смотрели, чем можно дополнить его, чтобы не совсем убирать оттуда все интересное, иначе бы он тогда выглядел очень странно.
«Белорусское общество сейчас в заложниках»
«НН»: Что происходило после того, как вы разместили этот фильм на ютубе?
ОЕ: Нам начали звонить и писать люди, которые просили убрать его, потому что они в нем увидели себя или своих знакомых и боятся, что их узнают.
Мы, конечно, видели, как в комментариях кто-то писал под видом ГУБОПиКа и пытался нагонять страх. Но в то же время некоторые коллеги из-за пределов Беларуси, не силовики и не спецслужбы, начали нагонять в фейсбуке страх еще раньше ГУБОПиКа. У нас возник вопрос: зачем это было делать?
Нас упрекали: не важно, что вы показали, уникально это или нет, но оно станет поводом для репрессий. Но я могу назвать как минимум 10 каналов, где видео с 2020 года лежит в открытом доступе. Там крупные планы, общие — какие хочешь, и блюром даже не пахнет. Бесперспективно искать логику в том, как режим выбирает повод для репрессий, в таком случае мы должны вообще молчать и ничего не делать.
«НН»: Однако белорусские силовики задержали после выхода фильма несколько человек.
ОЕ: ГУБОПиК может показать еще 20-30 задержанных. Мы можем это проверить? И давайте не забывать, репрессии совершает не Delfi и не какой-то другой СМИ, не белорусские независимые медиа, в которых таких видео сколько хочешь. Репрессии совершает режим. Какое основание он выберет — это, к сожалению, для нас недоступная информация.
А что делать с протестами в других странах, в России? Тоже все заблюрить и не показывать? Чем тогда журналисты будут заниматься? Тогда перед нами встают глобальные и очень интересные вопросы. Что тогда делать с ютубом? Написать им коллективную жалобу с просьбой стереть все о белорусских протестах, начиная с 2020 года?
Давайте не забывать, что когда люди выходили на демонстрацию, они хотели как раз продемонстрировать свой протест.
Не хочу упрекать белорусов или кого-то еще, но когда мы выходим на улицу, мы делаем это осознанно, чтобы показать свое мнение и протест, принимаем решение.
Это не говорит о том, что нам наплевать на белорусов и мы не проявляем понимания к тому, что репрессии усиливаются. Наоборот, мы три раза блюрили фильм. Может случиться так, что вы сами поставите в материал видео с открытыми лицами, которое лежит в открытом доступе три года, и где-то его покажете. Уверен, много людей тоже в нем себя узнают и вздрогнут. И это уже никто не уберет, а мы убрали наш фильм.
Не говоря уже об издании «Хроника текущих событий» советского времени, когда люди устраивали протесты и о них старались в этой хронике писать. Причем старались уточнять, кто конкретно устроил такой протест.
«НН»: Как вы оцениваете скандал вокруг фильма?
ОЕ: Мы увидели на этом примере, что за последние полгода давление на белорусское общество сильно возросло. Скорее всего, если бы этот фильм был выпущен месяцев семь назад, такой реакции не было бы. По-моему, за последние год-полтора вышла пара документальных лент, где тоже все незаблюренное, и люди за такие работы еще и награды получали. Такого ажиотажа, как в нашем случае, тогда не было.
Видимо, за эти несколько месяцев ситуация так усугубилась, что такую сильную реакцию вызывает любое напоминание о том, что было, что люди протестовали, не хотели и, наверное, не хотят видеть определенных людей во власти.
Из-за этого мы прежде всего видим страх самого режима. Со страхом идет его желание приглушить все вокруг себя и использовать любую возможность, чтобы раздуть этот страх.
Теперь вынужден констатировать, что, к сожалению, Лукашенко держит пистолет у виска каждого белоруса, который потенциально с ним несогласен, все более-менее сознательное белорусское общество сейчас по сути в заложниках.
«НН»: После скандала вы контактировали с Маминовым?
ОЕ: Да, как всегда, мы с ним нормально общаемся.
«НН»: Вы сказали, что еще раз заблудили фильм. Планируете его снова выпустить?
ОЕ: Да, мы обязательно его покажем, было бы странно его совсем убрать и не показывать (премьера стоит в ютубе на 14 августа в 18.00. — НН). Это тоже бы означало, что Лукашенко побеждает, как и в том случае, если бы мы там совсем все заблюрили серым цветом. Выглядело бы так, будто Беларусь и белорусское общество превратились в большое серое пятно и лиц у них уже нет.
«НН»: Белорусские независимые медиа больше не используют в своих материалах фото с лицами протестующих, чтобы случайно не навредить…
ОЕ: безусловно, это забота, и это очень важно. Поэтому мы и блюрили фильм. Было бы безответственно выпустить его в первозданном виде, хотя такие кадры до сих пор везде лежат. Вероятно, медийное сообщество будет здесь стоять перед вызовом, как работать дальше, так как на этом ситуация не остановится. Раньше или позже мы будем вынуждены уступать режиму, в том числе в ущерб своей работе.
Беларусь и белорусы в литовской политике
«НН»: Как сегодня воспринимают Беларусь обычные литовцы?
Олег Ерофеев: Это сложный вопрос, крупных опросов или исследований этого не проводилось.
На мой взгляд, в связи с последними событиями, в том числе перемещением группировки «Вагнер» и различными провокациями, литовцы видят в Беларуси опасного соседа. Но это скорее касается не самого народа, а белорусского режима.
Есть еще мигрантский кризис, который продолжается не первый год. Мы помним, как в 2021-м большие группы мигрантов пытались перейти границу, это была одна из гибридных операций Лукашенко, сейчас мы видим другие проявления такого поведения. Добавьте сюда Островецкую АЭС, где все время что-то запускается и ломается.
«НН»: Достаточно ли литовцы информированы о происходящем в Беларуси?
ОЕ: Есть информация об основных процессах, происходящих в Беларуси, поэтому ситуацию можно примерно понять. Сейчас очень сложно получить всю информацию о том, что делает режим, из-за войны в Украине и размещения в Беларуси российских военных страна закрывается.
Но мы знаем, что режим делает то, что хочет, давит на людей, задушил протест. Он угнетает любую активность и ограничивает доступ к информации о происходящем.
«НН»: Насколько заметно белорусское меньшинство в Литве?
ОЕ: Наверное, в первую очередь оно проявляет себя через кабинет Светланы Тихановской, через его заявления и участие в политических процессах, в том числе литовских. В августе 2020-го Тихановская приехала сюда, потом здесь оказались и другие политические беженцы из Беларуси, в том числе и правозащитники, и участники протестов, работают организации помощи им. В медийном пространстве все они наиболее заметны из белорусов.
Другое дело — то, что говорят наши политики о белорусах, считают ли они, что определенные белорусы могут угрожать нацбезопасности. Кажется, что жители Литвы, особенно те, кто живет в Вильнюсе или в других регионах, где большие белорусские сообщества, адекватно воспринимают белорусских эмигрантов: все-таки это и айтишники, и люди со своими бизнесами, кто-то из белорусов продолжает заниматься активизмом. Это наши соседи, которые просто оказались в очень сложной ситуации.
После полномасштабного вторжения России белорусские протесты и присутствие белорусов в Литве отошли на второй план, если не на третий. Но режим не дает нам забыть о себе, постоянно устраивать какие-то провокации.
Мне кажется, что иногда страшилки о белорусах от наших политиков переходят рамки — возможно, это работа на своего избирателя. Я о попытках уравнять белорусов с россиянами, представлять их как угрозу нацбезопасности.
Сначала мы как бы открываем [в 2020-м] для белорусов гуманитарный коридор, а потом говорим, что белорусов слишком много в Литве. Но что изменилось? Неужели из-за того, что в Беларусь приехали вагнеровцы, белорусы стали какими-то другими? Каким образом вагнеровцы влияют на белорусов? Для меня это не очень убедительная причина что-то зажать и сделать более строгим.
Просто нужно разобраться, могут ли наши службы проверить и отсеять тех, кто работал с режимом, у кого есть подсанкционный бизнес. Если вы не в состоянии это сделать, нечего пугать людей, просто нужно работать.
«НН»: Белорусским медиа известны случаи, когда в «угрозе нацбезопасности» обвиняли людей, формальным образом связанных в прошлом с МВД или военными структурами.
ОЕ: знаю такие истории, мы сами освещаем аналогичный случай. Гражданин Литвы женат на белоруске, но она не может к нему приехать, так как ей аннулировали литовские документы и еще на пять лет запретили посещать ЕС. Нужно разбираться, каковы критерии угрозы.
Ранее в Литве рассуждали, кого признавать сотрудником репрессивных органов Советского Союза — КГБ и НКВД. Считаем ли мы преступником условного водителя или повара в столовой?
Или смотрим на ситуацию адекватно и пытаемся разобраться, кто действительно совершал репрессии? Точно не скажу, к какому выводу пришла Литва. Но людей, не принимавших связанные с репрессиями решения, здесь не преследовали.
С белорусами получается похоже. Человек когда-то служил в советской или белорусской армии, потом, возможно, выходил на протесты, а сейчас получает мокрой тряпкой по лицу. Это вопрос к нашим политикам и ответственным учреждениям, которые занимаются этими делами.
«НН»: Это издержки ситуации?
ОЕ: Наверное. Возможно, играет роль страх, нехватка ресурсов для того, чтобы совладать с процессом. Поэтому и принимаются более радикальные решения, которые при формальном подходе к их выполнению могут больно ударить по тем, кого и так бьют дома.
Слышал недавно комментарий председателя комитета по обороне и национальной безопасности Литвы Лауринаса Кащюнаса. Он сказал примерно так: вы, конечно, извините, но в первую очередь нас интересует наша ситуация.
Я так понимаю, что кабинет Тихановской находится в контакте с литовскими политиками и пытается решить эти вопросы. Еще важно, как это все видит литовский избиратель. Если ему подать Беларусь как страшилку и большую угрозу, тут ничего не исправишь, так как не у каждого литовца есть сосед-белорус, и тогда литовец не знает, какие они — белорусы.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
Комментарии