Поэт Владимир Некляев в большом эссе для издания Dekoder рассуждает, как белорусы пришли к тому, что имеют сейчас. Достаточно ли в своей истории мы сделали для независимости своего государства? Часть эссе посвящена ошибкам, которые Беларусь сделала в 1990—2000 годы.
«Россия выбрала свой путь, Украина — свой. А Беларусь не сделала выбора. Осталась между путями.
Это напрямую повлияло на то, что Республика Беларусь никак не воспользовалась обретенной независимостью. В самом начале независимость давала возможность принимать самостоятельные (независимые от резко ослабленной России) решения. Как принимали такие решения страны Балтии, направившись в Евросоюз и тем самым спасшись. В Беларуси же такие предложения не принимались не только консервативной (коммунистически-просоветской) частью общества, но и демократической.
Даже Белорусским народным фронтом (наибольшей на то время оппозиционной силой), лидер которого выступал за полностью самостоятельную, не присоединенную ни к Российской Федерации, ни к Европейскому союзу Беларусь. Я напечатал в то время статью «Между полюсами», в которой спрашивал: как может металлическая песчинка удержаться в равновесии между полюсами магнита? Это невозможно. И услышал в ответ, что оно невозможно в физике. А в политике может быть.
Это была первая политическая ошибка, которую можно назвать исторической, ведь она стала по сути первым шагом к потере только что заполученной независимости.
И сколько же должно было пройти времени, чтобы даже президент Украины Зеленский, упрекавший Беларусь в союзе с агрессором, наконец заявил: «Европа — это и Балканы, и Молдова, и будет обязательно День Европы для Грузии и День Европы для Беларуси».
Конечно, Беларусь в 1991 году не сразу позвали бы в Евросоюз. Потребовалось бы время на то, как было оно со странами Балтии, чтобы выполнить соответствующие условия. Но это было бы не потерянное время нашей истории, каким оно есть сейчас. Это был бы избранный путь.
Тут можно спросить: «А как же Союзное государство? Разве это не путь на Восток? Не выбор?»
Да, выбор. Но не путь. Ведь это выбор не цивилизационный. Политический. А политика такая же быстро изменяющаяся вещь, как погода.
Вторая ошибка была сделана руководителями независимой Республики Беларусь во время подписания Беловежских соглашений.
Я довольно хорошо знал тогдашнего госсекретаря Российской Федерации Геннадия Бурбулиса, с которым познакомились мы еще в начале 80-х в Свердловске, где я читал студентам Уральского политеха стихи, а он — лекции по марксистско-ленинской философии. Так вот я спросил его, были ли во время подписания Беловежских соглашений (в чем он принимал непосредственное участие) хоть как-то очерчены последствия подписания этого документа? Политическая, экономические, социальные? И он ответил, что ничего такого не было, а была «свободная игра разума». Так и сказал, я на всю жизнь запомнил: «Была свободная игра ума». Вот в этой игре и возникла формулировка: «СССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование».
Ну, ладно: прекращает. А что дальше?..
Соглашения были подписаны без всяких оговорок, без дополнений, без каких-либо гарантий со стороны инициаторов (руководства России) появления этого документа. Прежде всего — гарантий государственной целостности Беларуси и Украины.
Пусть Ельцин с Бурбулисом о том не думали, они решали исключительно вопрос власти: не могли убрать главу СССР Горбачева, так забрали из-под него страну, которой он управлял. Но подписанты с украинской (Кравчук и Фокин) и белорусской стороны (Кебич и Шушкевич) должны были думать об этом. Зная историю, зная Россию, внешней политикой которой во все времена был или захват, или возвращение «исконно русских земель». Пусть на то время из-за политического, экономического кризиса ей было не до того. Но ведь нельзя было не задаться вопросом: что будет потом? Какие гарантии, что снова Россия не вернется к имперской идее «собирания земель».
И вот она вернулась к этому. «Собирает» земли.
Кто-то может сказать: Россия нарушила бы любые данные гарантии, как нарушила Будапештские соглашения. Возможно. Но я говорю не об ответственности России, а об ответственности людей, которым доверили свою судьбу народы Беларуси и Украины.
Ельцину так хотелось сбросить Горбачева, с которым были у него еще и личные счеты, что он подписал бы любые гарантии. Но ни руководители Беларуси, ни руководители Украины ничего не предложили. А потом рассказывали, какие они мудрые политики. Мол, если бы не подписанные ими соглашения, то началась бы война. Так вот в 1991-м в Беловеже они и подписали войну в Украине в 2022.
Третья историческая ошибка была допущена во время проведения первых президентских выборов. Вместо того, чтобы договориться о едином кандидате в президенты от демократических сил, оппозиция занялась межпартийной борьбой, результатом которой стало отстранение от участия в выборах депутата Верховного Совета Геннадия Карпенко. Именно того политика, который, имея харизму, к которой добавлялся авторитет хозяйственника: директора завода, градоначальника, — мог выиграть выборы. И тогда бы выиграла Беларусь.
Многие доказывают (как, например, в своих воспоминаниях о 1994 году Сергей Наумчик), что Беларусь выиграла бы в том случае, если бы на первых выборах победил Зенон Позняк. А уже на вторых Геннадий Карпенко. Но это политические fantasy. Как в советизированной, не национальной стране мог сразу победить националист? Никак. Могло быть только наоборот: сначала толерантный Карпенко, а потом радикальный Позняк. Но не случилось ни так, ни так, потому что не о Беларуси думали остальные участники тех событий. О себе. И придумали, как Карпенко к выборам не допустить. Причем, способом, мягко говоря, не слишком приличным.
Олег Трусов, руководитель инициативной группы Станислава Шушкевича, собрал 14 членов социал-демократической партии Грамада отозвать свои подписи за выдвижение Карпенко кандидатом в президенты. По избирательному законодательству такой «инициативы» не могло быть. Не говоря уже о законах морали. Вместе с Алексеем Дударевым, руководителем избирательного штаба Карпенко, мы уговаривали его отстаивать свои права. В избирательной комиссии, в суде, который в то время еще был судом. Но он категорически (хотя имел совсем не категорический характер) отказался судиться, вообще с кем-нибудь о «инициативе» Трусова разговаривать. Сказал: «то, что началось с подлости, ей и закончится. И я не хочу иметь к этому никакого отношения».
Почему я останавливаюсь на этом будто бы частном эпизоде нашей недавней истории? Потому что из него, как из раковой опухоли, пошли метастазы безнравственности. Ситуация с отзывом подписей повторилась в драматическом 1996-м, который мог стать, но не стал переломным. 73 депутата подписались под заявлением в Конституционный суд за импичмент президента из-за явных нарушений Конституции. Но 12 из них подписи отозвали. Согласно законодательству эти отзывы, как и в случае с Карпенко, не имели юридической силы, что и постановил Конституционный суд. Но пока судьи разбирались с законами, Лукашенко успел провести референдум, по итогам которого заполучил никем и ничем не ограниченную власть, для которой уже не был законом ни суд, ни сам закон. И никто из тух, кто подписался и отозвался, в том не покаялся».
Полностью эссе можно прочитать по ссылке.
Комментарии