Архивы советского КГБ в Беларуси до сих пор закрыты. А в странах Балтии, Польше, Чехии и Украине их рассекретили. Теперь уже хорошо известно как действовали советские спецслужбы. А историки обнаружили в КГБ Советской Литвы дела, в которых раскрываются имена агентов, доносивших на деятелей белорусской интеллигенции.
Чаму прозвішча Геніюш усплывае ў архівах КГБ Літвы? У Вільні жыў даўні знаёмы гэтай сям’і Адольф Клімовіч — сябар Янкі Геніюша па ўніверсітэце, са студэнцкіх часоў, а ў 1930-я гады — актывіст Беларускай хрысціянскай дэмакратыі. Сачэннем за ім і за Геніюшамі пасля вызвалення з лагера займаліся часам адны і тыя ж агенты.
Напрыклад, Шквал. Пад гэтым гучным псеўданімам хаваецца Аляксандр Кратовіч. Ён сядзеў у лагеры разам з Клімовічам і даносіў на яго. Пасля вызвалення таксама апынуўся ў Вільні, дзе ажаніўся з Зояй Коўш, дачкой праваслаўнага святара Аляксандра Каўша, які трагічна загінуў у вайну. Падобна, што гэты шлюб быў для Кратовіча часткай спецзадання па пранікненні ў беларускае кола.
Такія агенты, як Шквал, што прайшлі суровую лагерную школу і не былі выкрытыя і забітыя, асабліва цаніліся ў КГБ. Дый давер у сваіх ахвяр яны выклікалі большы. Дзякуючы аднаму з данясенняў Шквала мы можам у падрабязнасцях даведацца, як праходзіла пахаванне Адольфа Клімовіча восенню 1970-га, што казала на ім і пасля Ларыса Геніюш.
Агентурное сообщение
Источник «Шквал»
24 декабря 1970 г.
Принял: Заянчкаускас
По просьбе жены Климовича источник дал телеграмму ряду лиц, чтобы приехали на похороны её мужа в т. ч. и Гениюш. Приехала жена Гениюш — Лариса Степановна [так яе называў у дакуменце агент] Гениюш на похороны. При выходе из автобуса — Гениюш спросила у Климович — кто это, указывая на жену источника. — «Это жена хорошего приятеля моего мужа», — ответила та.
Климовича хоронили на его родине — 80 км от Вильнюса. Во время дороги источник познакомился с Гениюш — на обратном пути она попросила его к себе. Вместе ужинали и на следующий день вместе провели, посещая магазины.
Когда хоронили, т. е. опускали в могилу гроб — Гениюш подошла к источнику и сказала, что же это такое, неужели никто не выступит? Неужели страх овладел всеми? Неужели он не заслужил хорошего слова? И после того, как уже могила была засыпана — Гениюш выступила, говорила она минут 10—15.
Она сказала: «Мы хороним примечательного человека. Он отдал белорусскому народу всю свою жизнь. Спасибо, спасибо тебе, Адольф Юстинович, за всё то хорошее, что ты сделал для белорусского народа. У каждого белоруса с болью сжимается сердце, узнав, что тебя нет. Низкий тебе поклон за всё то, что ты сделал для своего народа» и т. д. в таком же духе.
Речь была хорошая, и ксёндз спросил впоследствии у источника: «Кто эта женщина — она так убедительно говорила, что трогала за сердце её речь и всё-таки она смелая и умная».
Когда Гениюш узнала, кто жена источника — она сказала: «Вы стали как бы ближе ко мне. Ведь я знала родителей Вашей жены. Наш хутор находился вблизи работы отца, имел 90 (источник забыл количество десятин земли). Нас раскулачили и выслали меня и 2-х братьев. В дальнейшем одного брата убили на войне, второй был в армии, сражался на стороне англичан.
Помню, как в Праге я встречалась с консулом и работником посольства английского и последний предлагал мне принять английское подданство. В конце беседы он сказал, кто же вас будет охранять? Я ответила: «Бог», а он нас охраняет».
«Знаете Лар. Ст. — ведь я кое-что знал о Вас — сказал источник. Адольф был мой товарищ и кое-чем делился. Вот вспомните: Вы спрашивали совета у Адольфа, ехать ли к Вам в Прагу? Это было лет 30—35 тому назад».
«Да», — ответила она. «Кроме того, Вы должны знать моего земляка Русака Василия — он жил в Праге».
После этих слов Гениюш сказала: «Я вижу, что Вы наш сябр (товарищ).
Русак погиб, погиб и его архив и библиотека. А ведь он так много помогал белорусам, он преуспевал. Его взяли за карту — он вместе с одним издали карту Белоруссии, где территория была чуть ли не до Смоленска. Он скрылся, но видя, что никого не трогают, вернулся, и его схватили».
Источник рассказал, что ему было известно о Русаке — он умер в одном из лагерей.
— Вы знаете, товарищ — я хочу оставить после себя след. Каждый человек должен оставить после себя, чтобы его помнили. А времени осталось немного, надо торопиться. Мне даже советуют друзья из-за границы. Однажды пришли и говорят: Вы из прессы, а я: Откуда Вы знаете? Они — по фото. Откуда оно у Вас, а из ваших изданий. Мне много пишут. И должна сказать, что за мной установлена слежка. В квартире был даже негласный обыск.
— Откуда вы знаете?
— Люди добрые всё же есть на свете… Ко мне из Минска даже подсылали. Однажды приехал для беседы и вызвал меня второй секретарь Гродненского обкома. Просил помочь им, а я просила уничтожить забегаловки.
Танк Максим — посоветовал вступить в члены Союза писателей, но ставил условие принять советское гражданство.
Послушайте, может, Вы тоже трус, ну не трус, но не хотите подвергнуть себя подозрениям. Вы тогда идите вперёд и будете показывать мне магазины, а я буду идти сзади.
«За кого Вы меня принимаете?» — ответил источник.
— Вы знаете, — продолжала Гениюш, — ведь Климович приезжал во время немецкой оккупации в Прагу. Он хотел спрятать архив хадеков. Но было поздно, т. к.
в Праге готовились к эвакуации, и было не до него.
— Мы хотели приехать к Вам с Адольфом, — сказал источник.
— Напрасно не приехали. Ведь в этом году мне 60 лет, а он даже телеграммы не дал. Я спросила у его жены. Побоялся — так ответила она. Может, и Вы побоитесь иметь с ними связь.
— Я же не имел Вашего адреса, ведь телеграмму я дал на больницу.
Лариса Ст. дала адрес. Просила достать Руда право [галоўная газета камуністычнай Чэхаславакіі] и просила сделать очки.
— Приедете, будете желанным гостем.
Источник посоветовал всё же сдерживать себя.
— Что же я лишнее сказала?
— А вот за ужином Вы сказали, что в Белоруссии вы не хозяева, и что Белоруссия — это колония. А кто знает, кто был за столом, поверьте, надо быть осторожнее. Я пришлю Вам кодекс Белорусской ССР, чтобы Вы ознакомились с некоторыми статьями.
Дальше:
— А почему Вам, если хватит сил, не работать в журналах? Вас не заставляли петь дифирамбы в КГБ, ведь жить немного осталось, много ли Вы знаете о Белорусской ССР, да и поехать, нужны деньги. А на марки вряд ли разгонишься. Подумайте, Лариса Степановна, над всем, что я сказал. Может и Вы не на все 100% правы.
— Вы заставили меня призадуматься, а я хочу Вам задать следующий вопрос. Вы как товарищ Климовича — он Вас ставил в известность, что им была опубликована статья… Как Вы относитесь к этому?
— Мне Адольф читал эту статью, но в ней абсолютно ничего нет. К тому же это он под давлением написал.
— Как ни говорите, а я бы не подписалась бы. Ведь Вы знаете, что я тоже ехала на (Белорусский) конгресс, но опоздала. Как жалко, что я не смогу побыть с Вами подольше. Верно, что мы бы нашли с Вами общих знакомых. Кого Вы знаете в Инте?
— Многих. В частности, Шишель о Вас отзывался очень хорошо. Кажется, Вы оставили ему? Он читал Ваши стихи?
— Да, я много читала тогда, и всё же стихи считаю, что оставили свой след. Люди читали их. А в них была реальность и душа. Но я не хочу заходить к ним — боягузы, трусишки — даже поздравить побоялись. А львовский журнал страничку посвятил мне и не забыл поздравить меня. И просил меня прислать воспоминание о Лесе Украинке. Ведь я с ними была знакома и встречалась за границей [відаць, маецца на ўвазе сям’я сястры ўкраінскай паэтэсы Лесі Украінкі Аляксандры Косач-Шыманоўскай, з якой Ларыса Геніюш жыла ў Празе па суседстве. Сама Леся Украінка памерла ў 1913 годзе, таму Геніюш асабіста яе ведаць, адпаведна, і мець успамінаў не магла].
— А Вы напишите — вычеркните. Поверьте, и это напечатают…
Расстались как хорошие друзья. Источник просил приезжать и не забывать.
Она в свою очередь ответила, что встретила человека, который не знает своего языка — но душой наш.
«Шквал»
Справка: Климович — объект ДОН. Гениюш Л. А. разрабатывается Гродненским Управлением КГБ.
Мероприятие: По просьбе нач. отделения 2 отдела Гродненского УКГБ майора т. Горячева — аг. «Шквал» маршрутировать к Гениюш. Копию в УКГБ г. Гродно.
Задание: Агенту по Гениюш будет отработано письменно в связи с его маршртутированием к Гениюш.
Оперуполн. 5 отдела КГБ при СМ ЛИТ ССР ЗАЯНЧКАУСКАС
Справаздачы пра Янку і Ларысу Геніюшаў даваў і агент Арэф’еў, якога, наадварот, хацелі праз Геніюшаў падключыць да распрацоўкі Клімовіча:
КГБ при СМ Белорусской ССР разрабатывается возвратившийся из заключения белорусский националист Гениуш Иван, работает в одной из больниц гор. Слонима, Гродненской области. Его жена Гениуш Лариса, в прошлом известная белорусская поэтесса, также отбывала наказание за националистическую деятельность.
Климович и Гениуш с 1923 до 1928 гг. вместе учились в Пражском университете, где состояли в «Студенческой секции белорусской громады». После разгрома гитлеровских войск в Белоруссии, в 1944 г. Климович бежал в Чехословакию, где некоторое время укрывался у Гениуш.
Разработку Гениуш И. и Гениуш Л. ведёт проверенный агент КГБ при СМ БССР «Арефьев», который пользуется у них доверием.
«Арефьев» из Белоруссии, где он проживает, периодически приезжает в Вильнюс к своей матери, знаком с рядом белорусских националистов.
Исходя из этого, совместно с КГБ БССР продумать мероприятия по вводу агента «Арефьева» в разработку Климовича через Гениуш Ивана.
Паколькі агент карыстаўся даверам сям’і Геніюшаў, чэкістам не склала ніякай цяжкасці ўвесці яго ў распрацоўку, тым больш што сам Янка Геніюш прыязджаў да яго ў госці ў Баранавічы і спыняўся на начлег. Пра ўсе іх гутаркі мы можам даведацца падрабязна са справаздач сакрэтнага інфарматара Арэф’ева (асабовая справа № 1104). Вось агентурнае данясенне, адпраўленае 5 верасня 1960 года падпалкоўніку Лосеву:
Летом с. г. в гости к источнику дважды приезжал И.П. Гениуш… Гениуш заявил, что в Барановичи он приехал отдохнуть от домашних хлопот, так как его очень утомляют заботы о внуке. О своей жизни в Зельве Гениуш сказал, что живётся им материально неплохо, т. к. Лариса Антоновна работает сестрой-хозяйкой в больнице.
Однако морально Гениуш чувствует себя в Зельве плохо, не имеет друзей, не с кем поговорить откровенно…
О своих зельвенских товарищах по работе Гиниуш отзывается плохо, считает их малограмотными, некультурными, пьяницами. Он выражал большую обиду по поводу того, что местный комитет зельвенской больницы отказал ему в ходатайстве (или рекомендации) для поездки в качестве туриста в Чехословакию. Гениуш сказал источнику, что он не оставляет своей мечты: добиться разрешения уехать на постоянное жительство в Чехословакию…
Гениуш рассказывал, что его сын Юрий безуспешно добивается разрешения переехать погостить в Зельву (польские власти якобы отказали ему в разрешении, а жена Юрия безуспешно добивается разрешения съездить в Польшу). Источник высказал убеждение, что лучше всего было бы для Юрия, если бы он переехал в БССР на постоянное жительство, но Гениуш возразил, что он этого не желает, что ему не хотелось бы терять шансы на выезд всей семьи за границу…
Второй раз Гениуш гостил у источника три дня в конце июня (приблизительно)… Много говорили по разным вопросам, в том числе на медицинские темы. Гениуш жаловался, что Ларисе очень трудно работать в должности сестры-хозяйки. Источник советовал, что много разумнее было бы взяться за литературный труд, на что Иван Петрович возразил, что «Лариса не умеет писать так, как теперь требуется».
З данясення асведаміцеля мы можам даведацца, якія пытанні хвалявалі Янку Геніюша ў гэты час:
Говоря о внутренней политике советского правительства, Гениуш выражал свое недовольство по следующим причинам: 1) белорусский язык только официально считается государственным, в действительности же господствует русский язык, 2) молодое поколение растет безыдейное, беспринципное, 3) нет свободы слова, 4) нет демократии и т.д.
З вельмі вялікай верагоднасцю асобу Арэф’ева таксама можна вызначыць ужо цяпер. Калі меркаваць па фактах з біяграфіі інфарматара, што згадваюцца ў ягоных данясеннях (меў шырокія знаёмствы ў асяроддзі былых заходнебеларускіх дзеячаў, працаваў у сферы медыцыны, быў асуджаны і не рэабілітаваны), ім мог быў доктар з Баранавіч, актыўны дзеяч даваеннага беларускага студэнцкага руху ў Вільні, апошні старшыня Беларускага студэнцкага саюза Усевалад Кароль (1919—1984).
Паводле гісторыка Ігара Валахановіча, Кароль пасля пачатку нямецка-савецкай вайны ў 1941 годзе эвакуіраваўся з Вільні на ўсход, дзе скончыў школу Галоўнага разведвальнага ўпраўлення СССР. Пасля гэтага ён у якасці радыста закідаўся ў складзе савецкіх дыверсійных груп на акупаваную тэрыторыю. У 1942 годзе арыштаваны нямецкім СД у Вільні, завербаваны ім, а пасля таго жыў і працаваў у Менску і Баранавічах.
У 1944 годзе Усевалад Кароль быў арыштаваны ўжо савецкімі спецслужбамі, у 1946-м асуджаны на 10 гадоў зняволення, адбыў іх у Пячорскіх лагерах. Менавіта там з ім, хутчэй за ўсё, і пазнаёміўся Янка Геніюш, бо таксама частку свайго лагернага тэрміну адбываў у тых мясцінах. Нездарма пры ўзаемных сустрэчах агент Арэф’еў сярод іншага дзеліцца з Геніюшам і кантактамі колішніх лагерных знаёмых, якія жывуць у Баранавічах.
Комментарии