Она не получила от государства ни медалей, ни званий, тогда как ордена раздаются пропагандистам и российским композиторам. В день 75-летия Светланы Алексиевич рассказываем, как народная любовь и трагическая судьба белорусского общества изменяли первого нобелевского лауреата из Беларуси.
Неприязнь властей Светлана Алексиевич будто унаследовала от белорусских писателей Алеся Адамовича и Василя Быкова, ученицей которых она себя называет. Оба были в оппозиции к позднесоветской, а впоследствии и лукашенковской власти, стояли у истоков Белорусского Народного фронта. Алексиевич долгое время жила вдали от режима Лукашенко и его пристального внимания, вернувшись на родину лишь в 2013 году.
Тем не менее Андрей Хаданович отмечал:
«Имя Светланы Алексиевич задело Александра Лукашенко за живое. Чувствовалась какая-то обида на Светлану. Хотя это скорее касалось высказываний Алексиевич в прессе, а не ее произведений».
Год возвращения в Беларусь стал для нее во многом определяющим, ко всему прочему она издала свою последнюю на данный момент книгу «Время секонд-хенд», а также стала считаться одним из фаворитов в претендентстве на Нобелевскую премию.
Нобеля по литературе она получит только в 2015 году, а до этого тяжело переживет события российской агрессии против Украины, так как сама, как признается, наполовину украинка. Тогда, в 2014 году, Алексиевич выразила свое тревожное и пророческое предчувствие:
«Сегодня мир снова начинает бояться: что там, в этой яме, в этой бездне, которая имеет ядерное оружие, бешеные геополитические идеи и не владеет понятиями о международном праве? […] В общем, мне кажется, будет большая война. Думаю, империя еще не ушла. И лично у меня очень тревожное ощущение, что без крови она не уйдет. То, что война будет в Украине, — это несомненно. И то перемирие, о котором договорились в Минске, — оно ненадолго».
2015 год стал триумфом для Алексиевич. Имя писательницы в связи с получением Нобелевской премии прозвучало на весь мир, белорусы были полны гордости за свою соотечественницу. Это событие затмило собой малозаметные президентские выборы, на которых Лукашенко «победил» в очередной раз.
Это же время стало временем споров о том, к чьей же культуре следует относить русскоязычную писательницу белорусско-украинского происхождения. Каждая из сторон считала ее победу своей. Не могла определиться и сама Алексиевич. Вот как тогда она закончила свою нобелевскую лекцию:
«У меня три дома — моя белорусская земля, родина моего отца, где я прожила всю жизнь, Украина, родина моей мамы, где я родилась, и великая русская культура, без которой я себя не представляю. Они мне все дороги. Но трудно в наше время говорить о любви».
Но уже на церемонии награждения из ее уст впервые в истории Нобеля прозвучал белорусский язык, «язык моего народа», как отметила лауреат.
На высшем уровне Светлану Алексиевич поздравили, но не более. Алексиевич не была отмечена ни одной белорусской наградой за свое большое достижение, хотя за год до того за высокие спортивные достижения биатлонистка Дарья Домрачева получила целого «Героя Беларуси». Первый же белорусский нобелевский лауреат к такому высокого звания, по мнению Министерства культуры, «не может быть представлена».
Высокий статус Алексиевич делал каждое ее слово громким, а мнение весомым. Несовпадение взглядов с государственной идеологией создавало все большее напряжение между писательницей и властями. Не прошло месяца с момента получения Нобеля, с которым ее поздравляли на высшем уровне, отмечая важность ее творчества не только для белорусов, как вдруг Лукашенко на награждении российского композитора Виктора Дробыша набросился на писательницу:
«Скажу опять же об отдельных наших «творцах», творческих личностях, даже лауреатах Нобелевской премии, которые не успели еще ее получить, выехали за пределы страны и постарались ушат грязи вылить на свою страну. Это неправильно, это не оппозиционность. Это абсолютно неправильно, потому что Родину, свою землю, как и своих родителей, свою мать не выбирают. Она такая, какая она есть. Если ты плохо говоришь о Родине, стыдишься ее, значит, ты, прежде всего плохой сын».
Плохо Алексиевич говорила, конечно, не о стране, а о ее политических реалиях. Лукашенко такое воспринимает за личное оскорбление, но высокий статус лауреата пока не давал возможности к ней цепляться — ее существование на официальном уровне просто игнорировалось.
Писательница не выступала на 100-летии БНР, но от ее имени было прочитано проникновенное обращение, наполненное национально-патриотическим пафосом. Публично заступалась за политических заключенных, в том числе по громкому делу БелТА против TUT.BY. возмущалась возвращением силовиков к наследию НКВД и согласованным вандализмом в Куропатах. В конце концов она окончательно осознала себя национально:
«Конечно же, я — белоруска. И мой родной язык — белорусский, хоть я на нем и не говорю. Не говорю по той причине, что вся практика моей жизни — это русский язык и русская культура. Но я себя чувствую белоруской, белорусская земля — моя земля, мой отец отсюда. Я другой жизни не знаю, только жизнь здесь, несмотря на том, что я жила и в Европе. Моя земля — Беларусь»
Ее имя стояло первым под письмом белорусской интеллигенции, обратившейся к руководству Литвы с просьбой похоронить найденные останки национального героя Кастуся Калиновского в Беларуси.
К судьбоносному 2020 году Алексиевич подошла в статусе человека, чье имя было запрещено упоминать в позитивном ключе на государственном телевидении. Нелюбовь была взаимной. Писательница искренне и горячо поддержала президентские устремления Виктора Бабарико.
«Народ жаждет только одного: честных выборов. Никто не хочет крови», а «время Лукашенко прошло», — констатировала она. констатировала она.
Когда всех сильных кандидатов выбили из борьбы за президентское кресло, Алексиевич поддержала компромиссную личность Тихановской. После фальсификации итогов выборов и жестокого разгона и пыток протестующих на правах морального авторитета международного уровня вошла в президиум Координационного совета. Лукашенковские власти, чьи моральные ограничения с каждым днем все больше размывались, уже не чувствовали за собой обязанности деликатничать с какими-то там лауреатками.
На Алексиевич началось моральное давление, ее вызвали на допросы. В конце сентября 2020 года писательница покинула Беларусь, официально — направилась на лечение, но всем было очевидно — в изгнание.
С тех пор лукашенковская пропаганда о знаменитой уроженке Беларуси пишет исключительно в эпитетах «больная женщина» и «старая дура».
В 2022 году, в разгар российского вторжения в Украину и широкомасштабного террора, начатого в стране Лукашенко, еще один белорус, Алесь Беляцкий, получит Нобелевскую премию. Этот Нобель еще более трагичен — правозащитник с 2021 года остается за решеткой. Такая действительность сейчас у белорусов: или ты за решеткой, или в изгнании.
Алексиевич этого периода уже не та писательница, полная сомнений и надежд, что была десять лет назад:
«Говорят о великой русской культуре, но главное в этой «великой русской культуре» — это культура войны. Я понимаю, что наша Беларусь оккупирована. Это не та отдельная страна, ее нет, это часть России», — жестко подытоживает писательница.
Сегодня творец работает сразу над четырьмя рукописями: о любви, о старости, о белорусской революции и, конечно, о войне в Украине.
«Счастье было увидеть, что Украина не пала, дала всем нам шанс поверить в наше общее будущее».
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
Комментарии