«Олексин — это Виктор, Топузидис — это Дмитрий». Захватывающая история бизнеса Павла Топузидиса
Минфин США внес в санкционный список бизнесменов Павла Топузидиса и Виктора Петровича. Это одни из самых богатых и самых закрытых людей страны. «Наша Нива» рассказывает их ранее не известную историю, написанную со слов белорусских банкиров, менеджеров и бизнесменов. «Это не Шакутин и не Басков. Это человек другой культуры», — описывают они Топузидиса. Раскрылась и загадка дома за бетонным забором на парковке «Короны» на Кальварийской.
Мостостроитель из Осетии
Предки Топузидиса по отцовской линии — греки с территории сегодняшней Турции. В 1920-х они бежали от этнических чисток в единственно возможном направлении, на советский Кавказ. С приходом к власти Сталина большинство из них выслали в Сибирь и Казахстан, сильно проредив популяцию советских греков.
Очень мало кому из них удалось уцелеть дважды. Предки Топузидиса — из таких. Сам будущий бизнесмен родился и вырос в таком уцелевшем греческом селе в Осетии.
В Беларуси оказался потому, как потом говорил сам Топузидис, что надо было куда-то поступать, а только в стране далеко на западе СССР, в Беларуси, был шанс влезть в университет с таким происхождением.
Отучился в Политехе и остался. При советах Топузидис делал карьеру в государственной строительной организации, занимался возведением мостов и дослужился до начальника управления.
«В 1980-е, когда мне было немного за 20, мы с мужем еще не были богатыми и очень радостно жили. Десять лет прожили в Минске на Автозаводе — в маленьком доме барачного типа на четыре семьи. Там родились дети. Жили от зарплаты до зарплаты. Из пачки творога пекли гору вкуснейшего печенья, делились с соседями рецептами дешевого салата или борща. Когда родился Павлик, у нас не было даже подгузников. Иногда их привозили из Польши, но надевали только в поликлинику», — вот так описывала условия, в которых жил будущий миллиардер, его жена, учительница Ирина Топузидис.
На момент распада СССР Павлу Топузидису было 35 лет. В условиях открытого рынка и массы возможностей мостостроитель плюнул на работу, которая уже не давала статуса и не обещала денег. Пошел искать себя в коммерции.
Первые венчуры Топузидиса были примитивными, мелкими и кустарными, без шанса вырасти во что-то большое: погребальные венки, игрушки.
«Греческий бизнес»
Счастливую путевку в высшую бизнес-лигу Топузидис получил не совсем случайно. Здесь была своя закономерность. Сигареты по всему миру — это греческий бизнес.
Даже далекий от сферы человек вспомнит, что знаменитый второй муж Жаклин Кеннеди, миллиардер Аристотель Онассис — наследственный табачный магнат. Его родители, кстати, тоже бежали от турок, бросив в Малой Азии свои табачные плантации.
Исполнительный директор и председатель правления табачного гиганта Philip Morris International — грек Андре Каланцопулос. На командных высотах в российском табачном бизнесе также много греков.
Греческая диаспора одна из самых древних и сильных в мире, сравнима с еврейской или армянской. Греки от своего возникновения расселялись по миру.
Поэтому когда в молодое государство потекли первые оптовые поставки западных сигарет, европейские греки просто не могли найти лучшей кандидатуры в партнеры на месте, чем грекоязычного Павла Топузидиса.
«Если отбросить смешные вещи, то серьезный бизнес Топузидис начал с оптовых поставок сигарет в Беларусь. Все, кто во что-то вырос, начинали с поставок.
Потом все осмотрелись, прикинули, куда движется мир — в розницу. И начали думать, как открыть розницу и как построить производство. Надо понимать и интересы западников: а зачем им терять на логистике, если можно что-то производить на месте?
С гродненской фабрикой тогда не договорились. British American Tobacco (BAT) и Japan Tobacco International (JTI) сделали ставку на Топузидиса. Фабрика выросла из этого сотрудничества.
Тем более что что-то примитивное, без фильтра, они уже и сами делали. Таким образом, партнер уже был, греки за него поручались и даже помогли деньгами.
По сути, оставалось поделиться технологиями для изготовления. Топузидис связался сразу с двумя гигантскими корпорациями. Были месяцы, когда и те, и те ездили в Минск по очереди», — описывает первые этапы роста Топузидиса наш собеседник, который 10 лет работал в «Табак-Инвесте».
Совместное белорусско-американское предприятие «Табак-Инвест» появилось в 1997 году. Фабрика с западным оборудованием открылась в 2001-м. Она выпускала собственную продукцию — сигареты «Корона» и «Форт», а также бренды, права на которые принадлежат BAT I JTI. Со временем американцы вышли из доли.
Доходы дельцам, шишки — на Топузидиса
«Сам по себе это бизнес не очень высокомаржинальный, как бы кому ни казалось. Здесь смысл в том, что заработать ему помогли обстоятельства и штормовые отношения Беларуси с Россией», — описывает причины дальнейшей удачи другой наш собеседник.
«Если обратить внимание, то только после 2020 года пошло активное сращивание с Россией и повышение у нас акцизов на табак и алкоголь. Раньше их не поднимали, это был вечный вопрос на переговорах — один из немногих, что Россия просила у Беларуси», — объясняет бывший сотрудник «Табак-Инвеста».
Границы между государствами нет. Вот и получался такой изумительный win-win-win: государство выдает чрезмерные квоты; Топузидис делает деньги на объеме; корпорации, который получат из объемов, тоже всем довольны и не пикнут; приближенные к Лукашенко дельцы гонят это на продажу в Россию и наживаются.
«Контрабанда — безумные доходы, но я не наблюдаю, чтобы они оседали у Топузидиса, — считает бывший сотрудник «Табак-Инвеста». — Здесь тоже нужно понимать, как устроена система. Фабрика делает относительно дешевые сигареты и зарабатывает на объеме, но вот кому она их будет отгружать? Кто их повезет дальше и заработает на дельте цен с Россией? Это уже вопрос часто политический и скрытый от общества.
Ведь фактически есть целая прослойка скрытых от глаз дельцов (в последнее время — членов хоккейных команд младших Лукашенко), которые и зарабатывают на разнице цен. А все шишки падают на Топузидиса.
Право взять сигареты на заводе — это премия для приближенных со времен, когда закрепилась власть семьи, когда требованиям стало невозможно отказывать», — считает бывший работник «Табак-Инвеста».
Виктор Петрович — один из самых эффективных менеджеров в стране
Как Топузидис познакомился со своим партнером Виктором Петровичем, нам точно не известно. Но судя по выпискам о местах работы из баз «Белпола», уже с 1994 года Петрович работал вместе с Топузидисом. Больше эта пара не разойдется. Петрович на 8 лет моложе Топузидиса, сейчас ему 59 лет.
Виктора Петровича те, кто с ним пересекался, описывают как интроверта, который трудно сходится с людьми. Но при этом гениального управленца.
Достоверно известно, что большую часть жизни компании «Табак-Инвест» операционным управлением занимается именно Петрович, причем он отвечает за разноплановые проекты. А за Топузидзисом — определение стратегии и коммуникация. В приход Петровича он не лезет.
Забавно, но Петрович, хоть и абсолютно непубличный, живет почти на публике — ему принадлежит тот самый дом из белого кирпича на парковке «Короны» на Кальварийской, которая открылась в 2006-м.
Его способности пригодились и раскрылись тогда, когда был сформирован первичный капитал компании, заработанный на табаке. Расширяться им не давали, приходилось выбирать, во что инвестировать дальше.
«Петрович — один из самых эффективных менеджеров в стране. Вся операционная часть бизнесов на нем. И все, что он делает, организовано очень хорошо. Ну вот та же «Корона» — чтобы с нуля сделать такой проект, нужно быть выдающимся организатором.
[Загородный клуб] «Робинсон Клаб» — не знаю, насколько там бизнес прибыльный, но он живой. Табачная фабрика, строительство, питание… Это представитель того редкого типа менеджеров, которые могут вести самые разноплановые бизнесы, и все у них удается. Ну, может только продажа техники не взлетела», — дает характеристику Петровичу один из известных белорусских банкиров.
«Корона» — ориентир для отрасли
«Конечно, то, что начало капитала Топузидиса с Петровичем сделано на сигаретном бизнесе, их не украшает. Но если смотреть на то, куда они пришли в итоге… Сделали Минск другим. Целая большая отрасль бизнеса — ритейл — стала равняться на «корону», которая указывала, в каком направлении должна двигаться торговля, что такое по-настоящему хороший магазин.
В Москве такие уже были, в Риге были, а в Минске не было.
Не Чиж («Простор» — «НН») сделал передовой магазин, не Василько («Евроопт» — «НН»), а Топузидис с Петровичем всем показали. В принципе, в наших широтах государство всегда вели вперед не цари, а Строгановы. И вот для меня Павел Георгиевич — это прежде всего такой настоящий купец, который способствует развитию бизнеса, а через него — общества и страны. Он расширяет цивилизационное поле», — описывает восход «Короны» ветеран минского бизнеса.
По-менеджерски интересно, как вырастали «Короны». Тогда в ритейл пытались влезть все, у кого появились деньги — никаких уникальных барьеров для входа в сетевую торговлю нет, нужны только финансы и экспертиза.
Читайте также: «Почему клецки дороже суши? Что, твои родители суши ели?!» Павел Топузидис о биткойнах, белорусском языке и мачанке
«И они, хоть и с оглядками, все делали сами. А не как многие: выпишем себе менеджеров из России, которые нам наладят процессы, все заработает, а мы будем груши сбивать и считать деньги.
«Простор» так делал, например. И ничего у них не вышло. «Корона» пошла своей дорогой, без варягов, с белорусами», — дает характеристику Петровичу менеджер одной из ритейлерских сетей.
«Когда только внедрялся сейчас уже привычный формат гипермаркетов — это 6-8 тысяч квадратных метров, то просто не было таких зданий в стране. И девелоперов, возводящих под нужды сети, тоже не было. Надо было самим строить. А это риск: никто не делал такого. Все смотрели: удастся или не удастся, взлетит или не взлетит?»,— добавляет другой собеседник.
Топузидис — долларовый миллиардер или нет?
В 2015 году Павел Топузидис в разговоре с «Нашей Нивой» озвучивал убеждение в том, что в ближайшее время станет миллиардером.
Читайте также: Павел Топузидис: «Издам приказ и заставлю тебя любить белорусский язык»
Удалось ли это ему? Можно попробовать подсчитать.
Сегодня «Табак-Инвест» вместе со своими «Коронами» — один из самых больших по площадям бизнесов в стране. У Топузидиса и Петровича 18 торговых центров по стране, примерно столько же магазинов. Табачная фабрика, несколько отелей, другая коммерческая недвижимость. Минские девелоперы считают, что на двоих Топузидису и Петровичу принадлежат около 900 тысяч квадратных метров недвижимости по стране, а по-настоящему богатыми они начали делаться с середины 2010-х, когда выстрелил ритейл.
«Думаю, их обоих в лучшее время в зависимости от конъюнктуры можно оценивать на два с половиной миллиарда. В худшее время нестабильности, как сейчас, технически они будут стоить миллиард-полтора. Так что своей мечты, думаю, они добились», — оценил стоимость бизнесов «Табак-Инвеста» наш собеседник из частного банка.
Переплетения с Лукашенко
Ритейл и строительство в Беларуси — это такие бизнесы, у которых нет барьеров для входа, заняться ими может любой. А вот табачный бизнес — не открытая тема, она зарегулирована сложными механизмами лицензий и квот.
А поскольку в Беларуси, говоря «государство», имеешь в виду семью Лукашенко, то любой бизнесмен, имевший с ней отношения, в глазах общества начинал восприниматься как лицо, близкое к семье диктатора. Часто Топузидис сам давал поводы так думать.
«Построить каток на 4-м этаже было не моей идеей. Это было, можно так сказать, пожелание президента, когда он мне участок выделял», — описывал Топузидис обстоятельства получения земли под «Корону-Замок» напротив Дворца Независимости.
Он же заседал в избирательных комиссиях на выборах с 2010 года. Участок находился в минском Сухарево. Топузидис был главой комиссии, но сам, как говорят, умудрялся никогда не подписывать итоговые протоколы, а на одних из выборов кандидат «против всех» получил у него неслыханные 20%.
«Наша Нива» несколько раз писала репортажи и интервью с участка, на котором председательствовал Топузидис.
Правда, в 2020-м ни Топузидиса, ни его сотрудников в избирательной комиссии уже не было.
Для чего бизнесмен садился в комиссию? Вот что об этом думают его коллеги.
«В Топузидисе что-то живет от советского чиновника, ему понятны все эти псевдодеятельности. Я думаю, что во времена СССР у него был опыт работы в избирательных комиссиях. А что такое честные выборы, он тоже прекрасно знает.
Но опять же, realpolitik — это был и вопрос его выживания. У него есть бизнес, который, с одной стороны, всегда нужно защищать от государства, с другой стороны, бизнес полностью от него зависит.
И вырос сильный конкурент в лице Алексея Олексина, который определенно близок семье.
Топузидис, на мой взгляд, пытался разыграть те же карты, хотя бы для того, чтобы показать, что «я тоже не диссидент», если Лукашенко вдруг попросит характеристику на него, чтобы решить судьбу. А то, что Олексин носит [бумаги, дискредитирующие Топузидиса], я не сомневаюсь. Они не разговаривают друг с другом», — говорит один из наших собеседников.
«В свите старшего Лукашенко Топузидиса никогда не было, он не входил в первый круг. Я думаю, что он сам не стремился, и при дворе его не до конца поняли — восточный человек, другой породы, а не какой-нибудь там Чиж», — считает он.
«Олексин — это Виктор, Топузидис — это Дмитрий»
Но в судьбоносные для бизнеса периоды у него были моменты близости с Дмитрием Лукашенко, с которым он договаривался о финансировании Президентского спортивного клуба. Он устроен таким образом, что из 2% обязательного налога на недвижимость можно официально, по своему выбору, половину платить не в бюджет, а на спорт. И Топузидис, конечно, правильно выбрал адресата для платежей.
«Это заложило основы отношений, а еще Дмитрий увидел в Топузидисе неординарного собеседника, потому что Павел Георгиевич действительно очень интересный человек и даже, я бы сказал, мудрый. Он знает экзотические языки, дружит с восточными бизнесменами. Таких деятелей в Беларуси больше нет», — говорит известный минский бизнесмен, который после уголовного дела и небольшого тюремного заключения уехал жить за границу.
«Я думаю, что ему периодически нужно более активно поддерживать отношения с Дмитрием, потому что ситуация такая: у Виктора Лукашенко есть свой табачный фаворит в лице Олексина. И они очень активно пытаются убрать Топузидиса из правления, чтобы Олексин остался монополистом.
Отношения Павла Георгиевича с Виктором очень прохладные, его подавляют, заставляют продать фабрику. Я знаю, что Олексин несколько раз пытался купить завод по сниженной цене. Топузидис не сдается и, я допускаю, бегает к Дмитрию, чтобы снять угрозу. Возможно, с ним так играют», — добавляет один из бывших менеджеров «Табак-Инвеста».
В прошлом году «Наша Нива» сообщала, что табачный бизнес Топузидиса оказался в сложной ситуации из-за закулисных игр Олексина.
«После введения санкций на калий и лесопереработку возникла ситуация, когда «зашивать» контрабанду просто некуда — через границу мало что идет. […] Таким образом появились лишние объемы, которые раньше уходили на Запад. Их теперь нужно продавать на внутреннем рынке, а также аккуратно проталкивать в Россию, которая это не очень любит. А на внутреннем рынке нет необходимости в таком количестве сигарет — поэтому Олексин не очень-то по-джентльменски душит Топузидиса, используя свое влияние и близость к влиятельным персонам в самом верху», — рассказали «Нашей Ниве» собеседники из этой сферы.
Читайте также: Олексин душит Топузидиса. И близок к успеху
«Просто прикрыть фабрику Топузидиса невозможно. Ищется законный способ ограничить возможности конкурента, а в стратегической перспективе — поставить его на колени и выкупить.
Смысл в том, что и Гродненский государственный завод «Неман», и олексинский «Интер-Табак» работают по выданным квотам. Но у Топузидиса уже нет квот на завод и почти не выдаются новые.
Завод «Табак-Инвест» уже месяц простаивает под видом «модернизации и ремонта», а по факту — стоит на месте, потому что квоты не выдаются», — сообщили информированные источники.
«Нашей Ниве» также стало известно, что Олексин отобрал у Топузидиса право продавать сигареты производства «Табак-Инвест» другим сетям, кроме «Короны». А продажа остальным сетям осуществлялась через структуры Олексина.
Читайте также: Источники: Олексин хочет отобрать у ритейла право продавать сигареты и полностью забрать рынок, для этого пишется отдельный закон
«Так что Виктор с Олексиным его хоть и не убрали из доски, но сильно подрезали. Думаю, Дмитрий помог в отстаивании. Все считают, что Олексин — это Виктор, Топузидис — это Дмитрий», — считает наш собеседник из банковских кругов.
Как бизнес в Беларуси получает участки под застройку?
Лукашенко-старший в свое время несколько раз встречался с Топузидисом. Это сняли на камеру официальные СМИ.
«После того, как его принял Лукашенко, Топузидис тогда позиционировал себя как голос коммерции с простыми мыслями о том, что государство не может быть и регулятором, и собственником, что правила должны быть одинаковыми для всех, что суды должны правильно разрешать споры между государственные и частные структуры», — вспоминает собеседник «Нашей Нівы».
Почему бизнесмены соглашаются на такие встречи или добиваются их?
«Думаю, Топузидис видел в этом вклад в сохранение того, что у него было. Ну, и старался сделать приятно «Короной» в Шклове и на катках», — говорит человек, знакомый с обстоятельствами встречи с Лукашенко, которые не были показаны на БТ.
Читайте также: Топузидис: Проект, который обсуждавшийся с Лукашенко, будет реализован в Шклове
По телевидению тогда продемонстрировали, как Топузидис рассуждает о необходимости совершенствования торговли в регионах, включая Шкловский район.
«Топузидис — это типичный представитель восточного бизнесмена: хлебосольный, общительный, умеет строить отношения, шутит, много знает. То, что его не выбили — это уже умение выстраивать отношения с разными людьми», — рассказывает человек, знакомый с ним.
Чтобы дать оценку выделения ему земли под «Корону-Замок», нужно понимать, как все было организовано тогда и сейчас.
Сейчас проводятся аукционы, так как у народа появились деньги, инвесторы готовы между собой спорить рублем. Но так было не всегда, всему белорусскому бизнесу 30 лет, сформированного капитала раньше не было.
«Раньше ты приходишь в горисполком или облисполком, там им обещаешь, что построишь вот это, денег приведешь вот столько, рабочих мест будет вот столько. Они не верят в свое счастье — на тебе участок! Так работало по всей стране.
Потом Лукашенко отобрал у исполкомов право выделять участки в столице и вокруг нее, замкнул на себя. Особенно земли сельскохозяйственного значения. Но принцип сохранялся тот же самый. Ну, только к проектам уже добавлял по-хозяйски какие-то свои пожелания, например «построить каток», «спортивный центр» и так далее. Для меня это запомнилось именно так», — поделился своей оценкой крупный минский девелопер.
«Для меня показатель приближенности — это наличие индивидуальных решений или льгот. Если ты работаешь по общим правилам и разбогател — ты молодец. Если под тебя что-то принимается — нюансы», — объясняет логику системы он.
Не всегда девелоперские замыслы были реалистичными.
«Масса провалов [была] в строительстве жилья, Лукашенко потом разносил своих чиновников, что они дали [участки] не подумав. А покупать [землю] тоже не особо хотели — тогда не сойдется финансовая модель. Поэтому если шел кто-то серьезный, не жулик, то ему просто давали. Это сейчас, если не аукцион, а выделение земли — уже масса вопросов. А тогда, представьте, Лукашенко строит резиденцию. Что должно быть напротив? Пустырь? Панельки? А другого тогда не строили. И здесь находится человек, готовый построить помпезный и самый большой в истории Беларуси торговый центр. Вот и разгадка», — так объясняет собеседник «Нашей Нивы» из банковской сферы, каким образом Топузидис получил участок под «Корону-Замок».
Как Топузидис попал под санкции
В условиях диктатуры бизнесменам негде высказываться, поэтому мнение о них формируют те, кому говорить можно — преимущественно политическая эмиграция. Вот и Топузидис во многом стал жертвой своей закрытости.
Два года назад журналисты нашли через базы «Киберпартизанов» вылет Топузидиса на греческий курорт в компании семьи Дмитрия Лукашенко и дополнили это показаниями Александра Гречишникова-человека, который в 2020 году подавал документы на регистрацию кандидатом в президенты как сторонник Николая Статкевича и столкнулся с политическими репрессиями, попадал на сутки Окрестина.
Гречишников говорил, что лично сидел за столом с Топузидисом и слышал, как бизнесмен хвастался, что лично изобрел схему контрабанды сигарет.
Но вот какой нюанс. Александр Гречишников, представляющий себя бизнесменом, знакомым с Топузидисом, в реальности странный персонаж, которого неоднократно ловили на лжи. Он фальсифицировал свою биографию, пытаясь насобирать себе донатов через «Байсол».
Он называл себя журналистом «Детективной газеты ХХІ век» — такая газета рерайтов есть, но, согласно выпискам из баз «Белпола», Гречишников там, по крайней мере официально, не работал. В Беларуси Гречишников представлялся гаишником, сотрудником Министерства юстиции (неправда), работником «общества социальной защиты сотрудников ОВД» (такого не существует в природе) и так далее.
В 1998 году его судили за незаконное ношение холодного оружия, в 2019-м завели уголовное дело за злоупотребление доверием и присвоение $60 тысяч. С середины 2021 года он в розыске в Беларуси за якобы хулиганство.
В разных местах Гречишников рассказывал кардинально разное об обстоятельствах своего отъезда из Беларуси. В одном месте — что его с суток в 2020-м увезли на обыск, но он скрылся. В другом — что скрывался в Беларуси вместе с семьей и сумел выехать только во время посадки самолета с Романом Протасевичем в мае 2021 года, когда, мол, пограничникам было не до него.
Он светил в кадре поддельными «ксивами» КГБ и других государственных органов. Врал о времени и обстоятельствах заведенных на него уголовных дел.
Мог ли такой человек быть близким с одним из самых богатых — и самых закрытых — людей страны? Однозначно, нет.
Но этот фрагмент, возможно, имел определяющее значение для бизнес-судеб Павла Топузидиса и Виктора Петровича, поэтому мы сосредоточили на нем внимание.
Оценка и эффект от санкций
Почему ввели санкции именно сейчас? Американцы приурочили их под сессию «Стратегического диалога» с белорусскими демократическими силами в Вашингтоне.
Как этот жест оценивают белорусские бизнесмены и к каким практическим последствиям он приведет?
«То, что сигареты западных брендов перестанут производить на «Табак-Инвесте», — это факт. Но сигареты не исчезнут, а изменят названия. Олексин же давно под санкциями – и работает как-то. Если рассуждать о ритейле, то у них много импорта. Известно, что полки не опустеют, возиться все продолжит. Но, возможно, у других сетей будет конкурентное преимущество, так как «Короне» придется доплачивать посредникам», — считает белорусский банкир.
«Теоретически в мобильности это Топузидиса может ограничить, если он летал в Америку. Но для Топузидиса на Минское море съездить — уже событие. Не надо забывать, он уже без улыбки заглядывает в паспорт. Чтобы получить удовольствие от жизни, сколько ее осталось, уже необязательно летать в Америку.
А как человек, рожденный на Кавказе, Павел Георгиевич больше обычного любит женщин, особенно молодых. А в этой части у нас полное импортозамещение, этого не отберут. Его портфель, набитый недвижимостью — тоже.
А европейских санкций, вероятно, не допустит Греция.
Но, все же, я думаю, он не хотел, чтобы такой была оценка его деятельности. Для него это обидно», — добавляет минский девелопер.
В отличие от представителей белорусской оппозиции, те представители белорусского бизнеса, которые выехали в страны Евросоюза и с которыми говорила «Наша Нива», негативно оценивают включение руководителей «Табак-Инвеста» в санкционные списки.
«У нас не Англия и не Америка. Всему белорусскому бизнесу, по сути, три десятка лет. И все эти годы мы живем при одной власти, которая подчинила себе все формы жизни. Не соприкасаться с ней, когда ты вырастаешь в какую-то большую фигуру — невозможно. Не играть по их правилам — невозможно. Нельзя предположить, что любой, кто разбогател за эти 30 лет, мерзавец и кошелек Лукашенко. А другие были, чтобы при них разбогатеть?»,— сказал «Нашей Ниве» минский бизнесмен.
Из Минска нам написали, что в отдельных компаниях с западным капиталом, которые арендуют помещения в «Коронах», прошли совещания на тему, что делать дальше, чтобы не попасть под вторичные американские санкции.
«У меня несколько магазинов в «Коронах» и пара десятков сотрудников — часть из них имеет статью 23.34, — но я никуда точно переезжать не буду. Других таких мест для аренды я не найду, проще вообще закрыться. И философски мне интересно: получается, это нас американцы сейчас сделали бандитами только потому, что мы снимаем помещения у «Табак-Инвеста»?,— сказал «Нашей Ниве» минский предприниматель.
Для него Топузидис не табу, хотя сам предприниматель однозначно поддерживает движение против диктатуры.
Топузидис и Чиж: отличия
«Мог ли бы Топузидис с Петровичем разрастись без сигаретного бизнеса? Вряд ли. Но злодеяний они как бизнесмены, я считаю, не делали.
Топузидис для многих белорусских предпринимателей — крестный отец. Не только в том смысле, что носитель бизнес-мудрости, а человек, который в трудную минуту деньгами помогал людям сохранить свои дела, выжить в кризисы. Его уважают за порядочность: никого не разрушил — хотя мог бы, никого не посадил в тюрьму.
Это не Шакутин, не Чиж, не Басков. Это человек другой культуры, который с высоты своих лет, опыта и денег мог бы давно забыть о субординации, но будет говорить на «вы» даже с теми людьми, чью судьба он может решить в мгновение. Уборщице в «Короне» скажет «вы». Это подкупает.
Он создал реальные вещи, которые есть и никуда не денутся. А что построил тот же Чиж? Олексин? Чем они занимались?
А то, что Топузидису приходилось идти на компромиссы… А давайте поищем, когда сменится власть, тех, кому не приходилось», — подытожил человек коммерческих кругов.
Если вам важно то, что делает «Наша Нива», поддержите нас копейкой через Патреон. Благодаря этому мы сможем больше.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
Комментарии