«Вось убачыце, адбудзецца родная Беларусь, бо гэта папрóўдзе». Милинкевич рассказал про своего деда, который боролся за белорусскую культуру
Политик, экс-кандидат в президенты Александр Милинкевич поделился в фейсбуке историей про своего деда, который всю жизнь боролся за белорусскую идентичность и верил в белорусскую Беларусь, хотя и умер, так и не увидев ее. Вот этот символичный рассказ.
Сегодня исполняется 140 лет со дня рождения моего любимого деда Александра Милинкевича, который в значительной степени повлиял на формирование моего белорусского самосознания.
Его предки имели шляхетское происхождение, подтвержденное привилегией, дарованной в 1661 году королевой Людвикой Марией Гонзагой.
Родители деда Казимир и Мария из рода Багдевичей происходили из семей лесников Берштанского леса и участников восстания Калиновского, наказанных полной конфискацией имущества по личному распоряжению Муравьева-вешателя.
Совсем молодым дед Александр оказался в Санкт-Петербурге в начале XX века, где работал на железной дороге. Он участвовал в деятельности белорусских организаций в столице империи, пережил в России две революции, Первую мировую и Гражданскую войны. Его чуть не расстреляли черносотенцы, которым показались подозрительными фамилия Милинкевич и горбинка на носу. Чудом спасло его фото православного священника из Берштан с добрыми пожеланиями, подаренное ему перед отъездом.
Он вернулся домой в восстановленную Речь Посполитую в конце 1918 года и стал одним из лидеров белорусского движения на Гродненщине.
Сегодня трудно представить, что сто лет назад на нашей земле кипела общественная жизнь — общества Белорусской школы действовали в каждом местечке и даже в большинстве деревень. Белорусы искренне верили, что смогут добиться хотя бы культурной автономии. Дед Александр не вступил в КПЗБ, когда многие из членов общества Белорусской школы под влиянием левых и промосковских настроений пошли в компартию, потому что еще с Петербурга знал, кто такие большевики.
Он был членом волостного комитета Берштан и участвовал в общем собрании гродненских белорусов в январе 1919 года. Он был одним из инициаторов открытия в родных Берштанах двухклассной белорусской школы.
В начале 1920-х годов он стал участником белорусского антиправительственного партизанского движения на Гродненщине, которое отстаивало право белорусов на свою государственность. Был назначен заместителем главы Гродненского подпольного округа. Только в Берштанском лесу более 200 молодых сельчан ушли в партизаны. Дед Александр организовывал доставку оружия из Литвы. Не раз арестовывался польскими властями и сидел в тюрьме.
Он отошел от революционной борьбы, когда понял, что она во многом финансируется Кремлем для реализации своих имперских целей.
С 1927 года он был избран помощником писаря Берштанской гмины, которая, несмотря на трудные времена, каждый год отправляла 300 злотых из своего скромного бюджета Виленской белорусской гимназии. В то время белорусское образование в Западной Беларуси уже было значительно ослаблено в результате политики полонизации.
По данным польской полиции, которая постоянно за ним следила, «Александр Милинкевич, исполняя свои служебные обязанности, относился к местному населению слишком доброжелательно, информируя его обо всех распоряжениях власти, чем мешал работе других сотрудников гмины… Он пользовался большим авторитетом среди крестьян».
В конце 1929 года дедушка Александр переехал в Гродно, где работал в редакции «Сельской Газеты» («Gazeta Chłopska»).
…Он уходил в лучший мир в 1956 году, так и не дождавшись белорусской Беларуси. Сталина уже не было, но Хрущев еще не прочитал свой доклад о культе личности. Из рассказов матери я знаю, что одними из последних слов деда были слова, которые были у него на сердце: «Вось убачыце, адбудзецца родная Беларусь, бо гэта па-прóўдзе». Такое звучание имело раньше слово «правда» у берштовцев.
Комментарии