Об обороне замка Пиленай рассказывает «Хроника Виганда». Защитники убили себя, чтобы не попасть в руки крестоносцев. Новые исследования позволили посмотреть на события начала XIV века с другого ракурса.
В немецких хрониках эти события описывались так.
В феврале 1336 года девятнадцатый великий магистр Немецкого ордена Дитрих фон Альтенбург двинулся на северные земли Великого Княжества Литовского, чтобы перевоспитывать язычников. Суровый фанатик, магистр Дитрих вел свежие силы, в которых была представлена чуть ли не вся Европа: отделы герцога бранденбургского, графов из Фландрии, Франции, немецких и австрийских земель. Отряд хорошо вооруженных «гостей» насчитывал порядка 200 шлемов.
25 февраля 1336 года рыцари взяли в осаду castrum Pillenen in terra Troppen. По-видимому, этот «замок Пилены» в «земле Троппен» был важным опорным пунктом в Жемайтии, на границе с уже завоеванной орденом Пруссией. Правда, и до сих пор неизвестно, где точно он был расположен: возможно, на северном (правом) берегу нижнего Немана.
Долгое время считалось что замок Пиленай располагался на городище Пуня в Троцком уезде (ныне Алитусский район Литвы). У подножия городища был даже установлен мемориальный камень (на фото) со строками классика литовской литературы Майрониса (Йонаса Мачюлиса).
Это могила героев Маргиса!
Хотя прошло шесть веков,
Как они — просто горсть пепла!..
Но скажут больше, чем живые.
Орденский хронист Виганд Марбургский рифмованной прозой на средне-верхненемецком языке (vulgari teutonico) писал, что к замку Пиленай сбежалось свыше 4 000 человек из четырех земель. Увидев войско крестоносцев, язычники «потеряли надежду на удержание замка» и стали бросать свое имущество в пламя. А после — убивать сами себя. Драматизма рассказу придавал сюжет про vetula pagana («старую язычницу»), как можно предположить — волшебницу, которая топором убила сотню своих соплеменников, а потом — себя.
И уже когда замок был захвачен, часть защитников, раненые, сумели убежать на лошадях. Но, когда они оторвались от погони, предводитель язычников заколол свою жену и бросил ее тело в огонь. Язычники, пораженные такой решимостью, склонили свои головы — и вождь поубивал их всех.
Замок Пиленай был разрушен и впоследствии не восстановился.
Наравне с Талой и Масадой
В середине XV века по заказу польского историка Яна Длугоша Хроника Виганда была переведена на латинский язык. При этом был приведено не только изложение событий, но и их интерпретация. Там, где у Виганда Марбургского были язычники (pagani), в латинском тексте появились литовцы (lithwani). Кроме того, коллективный суицид в Пиленай у Виганда Марбургского устроила языческая волшебница с ритуальным топором, а у Яна Длугоша — сам вождь замка.
В свою очередь, историк уже XVI века Матей Стрыйковский показал, как именно нужно относиться к этой истории — как к героическому национальному мифу. Рассказывая о Пиленай, он сравнил эти события с осадой замка Тала во время Югуртинской войны 112—105 годов до н. э. между Римом и североафриканским нумидийским царем Югуртом, о которой сам прочитал у Гая Саллюстия Криспа.
Город Тала был одной из тех резиденций, где хранились сокровища царя Югурты. После поражения, понесенного от римского полководца Метеллы, Югурта скрывался в пустыне Сахара, а город был взят в осаду римскими войсками. Через сорок дней осады римляне овладели городом, но не нумидийскими богатствами. По словам Саллюстия, увидев, что городскую стену разбивают таранами, верные Югурту горожане перенесли золото и серебро в царский дворец, а там, «напившись и наевшись», бросили в огонь царские сокровища и подожгли дворец. Добровольно отдав себя смерти, они сгорели.
Такую же героическую жертвенность проявили и защитники древней цитадели, возведенной царем Иродом Великим в 25 году до н. э. на горе Масада.
Во время антиримского восстания, известного как Первая Иудейская война, Масада была занята повстанцами-зилотами. Они хотели любыми средствами прекратить римское господство в Иудее. Цитадель попала под контроль сикариев — боевой еврейской группировки, отколовшейся от зилотов и ставшей на путь прямых атак и террористических актов.
В 70 году римские легионы осадили Масаду. Тысячи рабов строили дороги и носили землю для вала вокруг цитадели, штурмового пандуса и площадок для метательных машин и таранов.
С помощью этих таранов римляне все-таки пробили внешнюю стену крепости, а после подожгли и внутреннюю деревянную стену. Судьба Масады была решена.
Вождь повстанцев Элазар бен Яир обратился к сикариям с пламенной речью. Современник тех событий, древнееврейский историк Иосиф Флавий так подает ее текст:
«Мужайтесь, герои, покройте себя славой!… Не предадим же себя и теперь добровольно ни рабству, ни тем ужасным мучениям, которые ожидают нас. Не опозорим себя перед римлянами, не сдадимся им живыми!… Мы первые восстали против них и последними покидаем поле боя… Великую милость оказал нам Господь, даровав возможность умереть смертью героев, погибнуть свободными людьми, чего не дано было совершить нашим братьям, плененным внезапно… Пусть наши жены умрут не опозоренными и наши сироты не изведают горечи рабства. А затем сослужим друг другу последнюю службу, окажем последнюю милость, и что может быть, братья, лучше и дороже почетного савана свободы? Но прежде чем умрем, предадим огню наше имущество и крепость. Я точно знаю: римляне огорчатся, увидев, что не взяли нас живьем и обманулись в своих надеждах поживиться добычей. Только съестные припасы оставим не тронутыми, чтобы они свидетельствовали после нашей смерти, что мы не страдали ни от голода, ни от недостатка воды, но сами предпочли смерть рабству — как и постановили заранее…»
Иосиф Флавий также записал воспоминания двух женщин, которые сумели спрятаться в пещере и потом рассказали римлянам, как произошел коллективный суицид. Сначала мужчины убили своих жен и детей, затем по жребию друг друга: «…затем избрали по жребию десять человек, которым предстояло заколоть остальных. И каждый распластался на земле возле своих мертвых жены и детей, обхватив руками их тела, и с охотой подставил свое горло десятерым, исполнявшим ужасную обязанность. Эти люди без содрогания пронзили мечами всех, одного за другим. Затем они бросили жребий между собой, чтобы тот, на кого укажет судьба, убил девятерых товарищей, а затем наложил руки и на себя… Назавтра поднялись римляне на Масаду, и когда нашли груды убитых, не возрадовались при виде погибших врагов, а только застыли в молчании, пораженные величием их духа и несокрушимым презрением к смерти».
Почти невероятно, но во время археологических раскопок цитадели действительно нашлись каменные таблички с именами, которые использовались в качестве жребия десятью убийцами.
Легенды, легенды
В XIX веке, в эпоху романтизма, летописный сюжет с защитой Пиленай зажил новой жизнью, так как привлек внимание беллетристов.
Известный как драматург и романист, хорошо попадающий в вкусы толпы, Август фон Коцебу в начале ХІХ века взялся писать «Историю древней Пруссии» (вышла в 1808 году). Не забыл он и про Пиленай, разрушение которого назвал «самым странным событием этого рейда». В соответствии с традициями романтизма, руины замка стали «памятником храбрости тех язычников, достойным пера Тацита, как и лиры Гомера», а погибших защитников немецкий автор называет «благородными варварами».
Август фон Коцебу был газетным агентом на российской службе в Остзейском крае. Он издавал в Берлине газеты, проводившие пророссийскую пропаганду, был известен своими нападками и на немецких либералов, и на националистов. Предполагается, что именно за свою пророссийскую позицию фон Коцебу был заколот кинжалом студентом-радикалом Карлом Людвигом Зандом. Это убийство стало поводом для запрета студенческой корпорации Буршеншафт и отказа от введения в Пруссии и других немецких государствах конституции.
Чтобы усилить драматизм, фон Коцебу добавил в первичный сюжет деталей от себя. В частности, он придумал, что одну из важнейших ролей во время штурма исполнили тридцать лучников рыцаря Вернера фон Рандорфа, которые выпустили 600 стрел, обмотанных коноплей и смоченных в смоле. Огонь якобы сделал невозможной защиту деревянного замка — и наступила известная уже нам трагическая развязка.
Эстафету художественного совершенствования сюжета защиты Пиленай подхватил Теодор Нарбут. В его работе «История литовского народа» (1835—1841) жертв стало уже 12 000 человек. А еще к сюжету добавились слова пророчицы и алтарь Знича — святого огня язычников.
Для читателя ХІХ века роман «Кунигас» Юзефа Крашевского напрямую ссылался на поэму Адама Мицкевича «Конрад Валленрод». Она вышла в феврале 1828 года и стала одним из наиболее значимых литературных произведений романтизма.
Согласно сюжету, главный герой поэмы литовский мальчик Альф попадает в плен крестоносцев (как и Маргер). Ребенка воспитывает как родного сына великий магистр Винрих. Несмотря на доброе обращение со стороны немцев, Альф, внешне покорившись, втайне сохраняет ненависть к ордену.
Пленный литовский песняр Гальбан внушает Альфу, чтобы тот сначала все узнал от немцев, а затем использовал знания против них, так как «единственным оружием невольников есть предательство».
В первой же схватке с язычниками, в которой Альф принимает участие, он переходит на сторону литовцев и помогает им победить. В будущем, после посещения Иерусалима, Альф выдает себя за погибшего в Святой Земле при неизвестных обстоятельствах графа Конрада Валленрода и даже избирается великим магистром Ордена.
Надо сказать еще, что Конрад фон Валленрод (1330/1340—1393) действительно был великим магистром Ордена, и притом непосредственным руководителем Виганда Марбургского, создателя легенды о Пиленай. Он происходил из рыцарского франконского рода и в своей политике был сильно завязан на Великое Княжество Литовское, изначально поддерживал Витовта в его конфликте с Ягайло. Орденские хронисты его не любили: мол, был недостаточно щедр к церкви, — а предания сделали из Конрада даже литвина.
Мицкевич знал об историческом Конраде Валленроде и писал в комментариях к поэме, что реальный Валленрод действительно поставил орден на грань гибели, а сам умер при смутных обстоятельствах.
Кунигас Маргер
Поэму «Маргер» опубликовал Владислав Сырокомля (1855). Благодаря этому произведению этот полумифический персонаж стал героем массового (относительно) сознания, на тот момент — польскоязычной читающей публики. Оперу на этот сюжет собирался написать Станислав Монюшко, а Сырокомля должен был быть либреттистом, но этот проект не был реализован. (Гораздо позже, в 1920-х годах, такую оперу напишет композитор из Лидчины Константин Горский. Она была поставлена в Познани уже после его смерти, в 1929 году.)
Несколько новых вопросов в теме Пиленай поставил литератор и историк Юзеф Игнаций Крашевский в монографии «Древняя Литва. Ее история, законы, язык, вера, обычаи, песни…» (1847—1850): не происходит ли название Пиленай от литовского pilis — замок, не был ли предводитель язычников, «непобедимой ятвяжской храбрости» воин Маргер князем?
А позже он сам и ответил на свои вопросы — целым романом «Кунигас», впервые вышедшим в 1882 году.
В романе Юзефа Крашевского литовский герой (Маргер) Маргирис, судьба которого якобы была связана с защитой Пиленай.
По словам романиста, в детском возрасте Маргер был захвачен крестоносцами во время одного из рейдов в глубь литовской территории, получил христианское имя Юрий и воспитывался в столице крестоносцев Мариенбурге (Мальборке). Но «голос крови» в конце концов победил, привел юношу к своим сородичам, и Маргер-Юрий возглавил защиту Пиленай от крестоносцев.
Иллюстрации для первого издания романа «Кунигас» подготовил Михал Эльвира Андриоли
Желание литовцев
И все же утверждать, что всю историю о кунигасе Маргере придумали Сырокомля и Крашевский, будет неправильным. Дело в том, что его опередил просветитель и один из основателей литовского национального движения Симонас Даукантас.
Даукантас окончил Виленский университет в 1822 году, но из-за процесса филоматов-филаретов диплом магистра права получил только в 1825 году.
Еще в студенческие годы, в 1822-м, Даукантас подготовил первую свою работу по истории Литвы «Деяния древних литовцев и жемайтов».
В наррации Даукантаса была усилена морально-психологическая составляющая, подчеркивалось желание литовцев умереть, но не стать рабами крестоносцев. Даукантас позволил Маргирису сказать: «Пусть невинная кровь течет по головам этих кровососов, которые отбирают у нас свободу, данную самими богами». И добавил: «Мы благодарим небеса, что сегодня мы можем умереть на свободе, несмотря на то, что нас угнетают».
При жизни автора, правда, его произведение не печаталось, опубликовано оно было только в ХХ веке. Можно только догадываться, мог ли Крашевский читать его в рукописи. В любом случае в конце ХІХ — начале ХХ века разработки Даукантаса и Крашевского стали очень востребованными.
К началу ХХ века миф о Пиленай широко пошел в массы, стал для литовцев без преувеличения нациотворческим.
В 1905 году писатель Марцелинас Шикшнис опубликовал пьесу «Пиленский князь», созданную по роману Юзефа Крашевского «Кунигас». 6 мая 1906 года пьеса была поставлена в Вильнюсской ратуше, и считается, что это была вообще первая значительная литовскоязычная сценическая постановка. Впоследствии она победоносно шагала по театральным подмосткам, в том числе во времена независимой Литвы межвоенного времени, знания о Пиленай и гордость за него стали всеобщими. Не изменилась ситуация и после оккупации Литвы СССР, так как идея жертвенности в защите родины слишком хорошо ложилась и на советскую идеологию.
Ревизия мифа
В современной Литве историю о Пиленай и его вожде Маргириса знает каждый школьник, и не будет преувеличением сказать, что большинство литовцев на ней выращено. Поэтому настоящим шоком для литовской общественности стало появление в 2010 году книги Дарюса Баронаса и Дангираса Мачюлиса «Пиленай и Маргирис: история и легенда». Медиевист Баронас проанализировал различные версии рассказа о Пиленай и пришел к выводу, что привычная версия событий слишком романтична и не совсем соответствует источникам.
Литовский историк считает, что еще до начала осады защитники Пиленай потеряли уверенность в том, что смогут защитить свой замок. Кровавый хаос начался с взаимного убийства и уничтожения имущества. Дальнейшая судьба вождя Маргириса неизвестна, а его живописное самоубийство оказывается литературным изобретением гораздо более поздних времен. Одной из ярких особенностей этой истории, по словам Баронаса, является отсутствие активного сопротивления со стороны литовцев. И только Ян Длугош В XV веке «заставил» литовцев сопротивляться.
Поэтому книга Баронаса и Мачюлиса вызвала сильное недовольство консервативных кругов. Что ж, в таких дискуссиях и формируются отличительные черты национального самовосприятия.
Возможно, со временем ученые найдут новые факты, которые позволят уже уверенно реконструировать историю гибели Пиленай.
Комментарии
У нас іншыя героі: Кастусь Каліноўскі, Касцюшка, Леановіч, па чыім закліку "Пара!" магілеўчане за адну ноч выразалі ўвесь варожы маскальскі гарнізон у 1661м.
Беларусы актыўна супраціўляліся нават калі сілы былі няроўныя з ворагам. А не рэзалі адзін аднаго. Што гераічнага ў суіцыдзе без супраціву, мне не зразумела.
Усё ж такі літоўцы зусім іншы народ з іншым менталітэтам. Суседзі, але не браты.
Ці як пры абароне замка Пілены, пазабіваюць самі сябе, або пагодзяцца на ўвод расейскіх войскаў, калі Пуцін, як калісьці Сталін, паабяцае перадаць ім кавалкі беларускай зямлі?
Дзесьці ў генах у іх жа сядзяць такія сцэнары...