Общество11

«То, что у меня есть — я за это вцепился, держусь и живу». История художника, который рисует зубами

Анатолий Галушко — самобытный художник из деревни Могилицы Ивацевичского района, который рисует свои картины, держа кисточку в зубах. На днях Анатолию исполнилось 60 лет. Более 40 из них он прикован к постели, более 20 — рисует и пишет стихи, прозу. Галушко получил в юности тяжелую травму позвоночника, которая привела почти к полному обездвиживанию. За это время он много размышлял, работал над собой и по сути научился жить заново.

В 18 лет Анатолий Галушко неудачно прыгнул в реку и травмировал позвоночник. Сейчас ему 60 лет, большинство из которых он не может ходить.

Как разомкнуть круг неизбежности и выкарабкаться из ямы отчаяния, откуда взять силы и даже почувствовать себя счастливым человеком? О своем опыте Анатолий Галушко рассказал «Ганцавіцкаму часу».

Живопись как средство от безысходности

— Анатолий, как пришла идея заняться живописью?

— Давно, более 20 лет. Больше свободного времени стало, так как в первые годы (как оказался прикован к постели. — Прим. авт.) у меня столько друзей было, что каждый день кто-нибудь приходил — посидеть-поговорить. А когда была свободная минута, я читал. Так прошло лет 10—15. потом у меня возникла потребность что-то создавать своими руками, зубами или еще чем.

Первый раз попробовал авторучкой, взяв ее в зубы, и нарисовал какую-то собачку. И у меня получилось! Я настолько был поражен, что вот в таком состоянии, зубами — и можно рисовать! Это потом я уже понял, что все наши владения и умения — в голове! А чем ты рисуешь — руками, зубами, ногами — это уже вторично.

Вот так Анатолий Галушко работает над очередной картиной

И вот так у меня пошло. Сначала рисовал на листах из тетради, на каких-то лоскутках обоев. А однажды пришел друг, увидел, что хорошо получается, и подарил мне альбом для рисования. Я еще больше втянулся.

Прошел и этот этап — порисовал ручкой, карандашом. Увидела это подруга и предложила: «Давай я привезу тебе акварели». Хотя я и отнекивался, что не смогу, но она привезла и кисточки, и акварельные краски. Попробовал — получилось. И это опять показалось настолько необычным — я могу это делать!

А я человек упрямый — если за что-то берусь — мне нужно лучше и лучше! Чтобы не стыдно было, когда люди придут посмотреть. И вот так понемногу оно пошло дальше. Кто-то на выставке в Бресте подарил мне загрунтованное полотно и набор масляных красок. Я попробовал — и сначала не получилось совсем. Сложно. Ведь когда рисуешь акварелью — кисточка на воде ходит мягко, а тут эту кисть не потянуть. И краски надо чем-то разбавлять, а чем — не знаю.

Тогда у меня не было ни компьютера, ни интернета, до всего доходил своим умом. Закинул свои масляные краски. Но через два-три месяца снова вернулся к ним: «Неужели у меня ничего не получится?» И придумал чем разбавлять — обычным подсолнечным маслом. Добавил его — и пошло!

Потом, когда у меня появился компьютер, я начал интересоваться, нашел уроки живописи, и оттуда уже узнал, как полотна грунтовать, чем правильно разводить краски, как их смешивать. А все годы до того работал своим умом, ошибками, какими-то открытиями.

С помощью интернета я хорошо учился, и сейчас учусь. Я понимаю, как оно должно быть правильно — чтобы и колорит, и перспектива, а не лишь бы наляпать. Если вы хотите научиться чему-то хорошему, то вы все поймете и научитесь быстро.

— На кого-то из художников равняешься?

— Не то что равняюсь, но мне всегда нравилась русская школа живописи — Репин, Шишкин, Поленов, Левитан. Хотелось бы так работать. Одному художнику я сказал, что хочу добиться вот такого стиля, техники, но он меня успокоил: не надо ничего менять, у тебя свой отличительный почерк, штрих, ты узнаваемый, а это дай Бог добиться каждому настоящему художнику. Я и успокоился: думаю, не все так плохо. Поэтому работаю так, как привык, как научился и вижу.

— Анатолий, а кто помогает готовить те же полотна, краски, кисточки?

— За все время кто только не помогал, особенно в начале, когда нужно было готовить полотно: и братья, и сестра, и друзья с подругами, и сосед натягивал полотна на подрамники. Вокруг всегда много хороших людей, которые не откажут ни в чем. А теперь, когда могу что-то сам заработать, то уже покупаю готовые грунтованные полотна.

— Сколько в среднем пишется картина?

— Когда-то работал по 5-6 часов без отрыва и картина выходила за 3-4 дня. Сейчас работаю меньше, часа по три, и чтобы что-то получилось, требуется уже дней шесть.

— Что самое сложное для тебя в этом деле?

— Именно для меня — это то, что я не могу отойти, сделать шаг назад, чтобы взглянуть. Таким образом я лишен перспективы. Рисуешь-рисуешь, отошел — и краски видишь, колорит, перспективу, оттенки, палитру всю. А когда полотно под носом — ты не понимаешь этого. Работаешь на ощупь, на интуиции.

Поэтому часто приходится переделывать. А правки часто портят картину. Бывает так, что первый день поработал и что-то ухватил. Но потом видишь — там криво, там, начинаешь править и чувствуешь: что-то ушло, нет уже той легкости, и настроение исчезло…

Часто случалось, что снимал я подобные полотна. Просил, чтобы порвали их и выбросили, потому что не могу смотреть на испорченную или плохую работу. И начинал все сначала.

Деревенское утро на картине Анатолия Галушко

— А какая самая удачная твоя картина?

— Наверное за год таких бывает одна-две. И если взять все годы, то таких картин насобирается два десятка, которые действительно мне нравятся. Я понимаю, что это не высокая живопись, но я также понимаю, что лучше не сделаю, так как это уже сделано по максимуму.

— Какая работа из всех нарисованных самая сложная?

— А тут не выберешь, они для меня все сложные, скорее можно выбрать самую легкую. Потому что работать так, как я — это очень сложно. И полотно постоянно приходится переворачивать то боком, то вверх ногами, потому что не дотянуться. Трудно работать, но эта трудность мне нравится. Если получается, то я не чувствую усталости, неудобства.

— Рисуешь только пейзажи?

— Нет. Цветы рисую, какие-то сюжетные работы, с детьми. Птиц, зверей люблю — и волков, и зубров, — они все разошлись. Пробую портреты — нарисовал одного брата, другого. Но опять же та самая проблема — не могу отойти шаг назад, чтобы посмотреть, все ли хорошо, не перекошено, как пропорции выдержаны… Но люди на портретах получились похожи, сразу узнаешь, кто это.

— Что хотелось бы написать? Может, есть какая-то мечта?

— Есть идеи. А мечта — куда-нибудь поехать, что-то увидеть — на какой-нибудь пленэр. Каждый раз, когда бываю на природе, понимаю, насколько отличается живая натура, живой взгляд от того, что я рисую по снимкам. Это совсем другие оттенки, краски. Этого не хватает. У меня всегда есть идеи.

Одна из последних картин Анатолия Галушко

— Сколько картин тобой уже написано, хотя бы примерно?

— Я не веду учет, но если прикинуть, что рисую уже более 20 лет, а я пробовал и акварель, и гуашь, и акрил, и масло, — наберется как минимум картин 800, если не больше. Это я сейчас работаю. А был период, когда я стал внезапно востребован.

Мою первую выставку в Ивацевичах заметили даже в Бресте и захотели туда в культурно-методический центр, но у меня не хватало картин. Зал был большой и требовалось картин 50, а у меня была только половина от того. Стал работать. После Бреста Ивацевичи снова пригласили. Здесь эти картины начали расходиться, а у меня все просят: «Давай выставим там, там…» И я работал неистово, ежедневно, даже без выходных. И за год рисовал до 50 картин.

— Кстати, куда они расходятся?

— Первые расходились по Ивацевичам и по городам, где делались выставки, включая Минск. А потом уже начали разъезжаться по миру. Когда у меня была третья или четвертая выставка в Ивацевичах, мой друг Валерий Гапеев сфотографировал картины и выставил их на сайт: может кто пожелает купить. Сразу пошли заявки.

Даже мне написал какой-то богатый меценат из Москвы: покупаю всю выставку. Но здесь уже местные купили пять или шесть картин. Он даже согласился забрать остальные 25 и подарить какому-нибудь детскому учреждению. И тут неожиданно возникли таможенные препятствия — нужно было добиваться разрешения на вывоз в Министерстве культуры.

Тогда он предлагает: раз нельзя вывозить, найдите какое-нибудь детское учреждение в Беларуси, я выкуплю картины, а вы их подарите туда. И Валера вышел на детский гематологический центр в Боровлянах. Директор Центра посмотрела картины, они ей понравились, и она согласилась: «Привозите!»

Потом через год мне уже одна знакомая рассказывала, что больные дети, посещающие комнату с картинами, успокаиваются, чувствуют себя лучше. Мне тогда столько приятных слов наговорили!

Потом были заказы и из Москвы, и из Питера, и из Украины. Даже Комсомольск-на-Амуре и Германия. Уезжали туда знакомые и просили: «Толя, хотим чтобы на стене была наша природа». Моя картина есть в Ирландии. Также одна знакомая заказала, чтобы я нарисовал местные подснежники. Теперь та картина на стене в ее ирландском доме. И по словам хозяйки, так приятно ежедневно видеть белорусский пейзаж.

Чаще на картинах Анатолия Галушко — пейзажи, красивая природа

Источники оптимизма

— Действительно, твои картины несут хорошее настроение, а за счет чего ты сам поддерживаешь оптимизм? Что помогает?

— Помогают родственники — мы всегда рядом, и они не дают мне залежаться. Мои братья младшие, когда приезжают. И если хорошая погода и у меня есть желание — мы и в лес съездим, и на озеро, и у костра посидим, и с удочкой. Поэтому я не чувствую себя каким-то ограниченным. У меня всегда было много друзей. Каждый день либо звонят, либо наведываются. А если нет времени, то мимо дома проезжает такой и посигналит. Поэтому я не чувствую одиночества.

— Анатолий, а бывают ли у тебя периоды депрессии и отчаяния? Если да, то как из них выходишь?

— Бывают. Иногда лезут мысли, что я никому не нужен, а все что ни делаю — не то. И поэзия и проза — недостойны, а рисунки — не нужны. И тянется такое состояние несколько дней. Бывают трудные периоды: надоел этот мир, замучился, нет сил.

Однажды повстречался человек, мне его как Бог послал, вытащил из такой ямы! Мне уже там и хорошо было, не хотелось наверх. И так по жизни, сколько я анализировал: действительно Бог подбрасывает в самые трудные моменты такого человека, который вытягивает. И снова, потихоньку-потихоньку, возвращается желание что-то делать, жить, радоваться жизни.

— Есть ли у тебя какие-то люди или персонажи для подражания, как, например, Ник Вуйчич?

— Когда я увидел по телевизору Ника Вуйчича, то ничего от него не взял, потому что уже сам таким был. Уже ко мне приходили люди — не пожалеть, а от меня подзарядиться энергией, оптимизмом.

Сколько раз мои друзья говорили: «К тебе как к батюшке придешь и ты снимешь все, успокоишь или подскажешь какой-то выход».

В этом смысле я всегда равнялся на каких-то людей полноценных, так сказать. Например, на нашего краеведа Алеся Зайку.

И я не могу не сказать еще об одном человеке, как о своем учителе. Если бы не он, не было бы ни литературы, ни моих сборников. Это Валерий Николаевич Гапеев. Кто-то от меня заряжался, а я обращался к нему, когда ничего не получается и не хочется — и стихи не идут, и не знаю, что делать.

Позвоню Валере — пять минут — и у меня улыбка, я уже знаю, чем займусь. Я всегда восхищался его работой. Меня никто в плечи не гонит: я могу работать, могу не работать, могу несколько дней отдохнуть. А этот человек, работая ответственным секретарем в газете, еще пишет статьи и свои романы! Пишет для журналов, газет. Я не знаю, где он находит энергию. Я от него заряжался, он мне был примером, как и Алесь Зайка.

Действительно, много берешь оптимизма от разговоров с такими людьми. Человек работает, не обращая внимания ни на время, ни на силы, ни на здоровье. Вот на этих и равняюсь.

Анатолий Галушко

На родном языке

— Кстати, несколько слов о твоей поэзии.

— Лет двадцать занимаюсь уже. Живопись пришла на лет пять-семь раньше. У меня была выставка в Минске и директор зала делала со мной для радио интервью. и спросила: «Почему именно живопись? Почему не стихи, не проза?» Я ответил, что рисовать может каждый — хуже-лучше, а писать — здесь нужно иметь талант. Этого таланта я у себя не чувствую. А если нет таланта — нет и смысла, и позориться не стоит.

Потом полежал дома и вспомнил, что когда-то в юности у меня хорошо получались стихи, и я даже своим племянницам помогал. Думаю, давай попробую. И за неделю я около шести стихотворений написал на русском языке и отправил «на суд» Валерию. Он напечатал два стихотворения в газете, да еще с такой аннотацией, что талантливый человек талантлив во всем. Я чувствовал такую гордость!

А потом и книжка вышла. И мне дали звание почетного гражданина Ивацевичского района. Я к этому всему уже спокойно отношусь. Приятно, конечно, но чтобы я что-то специально делал для этого? Нет. Я делаю для себя. В первую очередь чтобы себе доказать.

Мои стихи о нашей земле, природе — как и живопись. О своих чувствах, переживании, настроении, что на душе. Лежишь — и что-то в голову само приходит. Или сидишь на реке — тишина, покой — и пошел некий стих. Помню, сидя на берегу такой легкий стих получился. Я его там выучил наизусть, а приехал домой — и сразу записал.

Первый сборник стихов и эссе «Следы на песке» вышел в 2012 году. Валерий Гапеев занялся им, потом подключился Анатолий Крейдич — руководитель областной организации Союза писателей. Крейдич даже хотел выставить его на областной конкурс имени Владимира Колесника. Но как раз с того времени было решено проводить конкурс раз в два года, и я не попал.

Дом Анатолия Галушко в деревне Могилицы Ивацевичского района

Потом вышел второй сборник «Яблочный Спас» (2016), в который вошли лучшие произведения из первой книги, и также новые. И он уже на конкурсе Колесника получил первое место в номинации «Проза». Я был принят в Союз писателей.

Это меня так поразило, что я еще больше поверил в себя: значит, не так все плохо, как мне кажется. Делаешь как бы для себя, а когда это находит признание, причем на таком уровне, это придает уверенности и желания продолжать и делать еще лучше. И приходится уже и заниматься глубже, изучать получше язык.

Опять же, я начинал писать на русском, но это Гапеев меня убедил перейти на родной язык. Потому что ты пишешь о своей земле, своей деревне, а слова чужие. Я переключился, и действительно понял, что о своем надо писать на родном языке. Появляется совсем другое звучание, оно как-то ближе, роднее.

— Ты говоришь, что пишешь и о своих людях. Что-то написал о жителях деревни?

— Много написал прозы. Я по жизни люблю посмеяться, люблю юмор, юмористические рассказы. Нравится юмор Чехова — он красивый, тонкий. А в нашей деревне юмористов всегда хватало, и такие истории случались смешные. Решил их записать. Чтобы деревенские простые люди почитали о себе.

Но тут тонкость: надо написать так, чтобы не оскорбить, чтобы это не было насмешкой. Я всегда относился к людям искренне. И даже перед тем, как напечатать, находил родных, рассказывал, о чем написал, чтобы не оскорбить. Понимали, разрешали.

Открытие мира

— Анатолий, кроме живописи и поэзии, может еще что-нибудь хотелось бы попробовать? У тебя есть идеи?

— У меня много идей. Но чего не хватает — это рук. Сколько я жалел, что у меня не работают руки. Вот бы на один-два позвонка чтобы перелом ниже был — и уже работали бы пальцы рук. Тогда я, наверное, не так жалел бы о своем положении, потому что я очень люблю что-то делать руками.

Для меня притягательно дерево… Я сколько раз видел по телевизору, как люди режут, выжигают. Ну, просто завидую! Занялся бы этим обязательно. Я бы и гончарством занялся — тоже близко. Думаю, пусть бы лучше те ноги не работали, а чтобы руки, чтобы я сам мог что-то делать, я бы развернулся шире.

— А как организуются твои выезды на природу? Сложно ли это?

— Нет, совсем не сложно. Если спиной к чему-нибудь прислоняюсь, я сидеть могу. Первое время, может лет с десять, я никуда не выезжал, как-то было стыдно на люди показаться, даже в деревню… На дорогу выезжаешь — и какой-то страх.

Два года по больницам, 5-7 лет в закрытом помещении, а потом ты выезжаешь на дорогу и чувствуешь себя просто ужасно — будто бы на тебя весь мир смотрит. Кажется, что из каждого окна стерегут, как ты сидишь… Тяжело было это.

Но младший брат призжает из Минска и: «Толя, едем!» Он сажал меня на тележку с высокой спинкой и мы на этой же тележке первый раз поехали на реку. А у нас там пески. И мой 18-летний братик меня по этим пескам зыбучим толкает, пот градом из него катится. Мне аж жалко его было. А он: «Нет, поедем!»

Зимний пейзаж Анатолия Галушко

И я постепенно начал оживать, заново привыкать ко всему — к этому пространству, людям. Потом мы прошли по деревне. Это для меня как открытие было, я же лет 15 не проходил по деревне, за это время у нас даже асфальт положили. С одной стороны, мне еще было как-то неловко, а с другой прошелся — и столько впечатлений от всего! Снова увидеть, где ходил, эти дома, и людей увидеть.

Людям я благодарен. Никогда ни молодые, ни зрелые не выражали какого-то жалости, наоборот, воспринимали меня как нормального, здорового. Всегда искренне, открыто, с улыбкой, по-хорошему. И это тоже придает какой-то уверенности в себе.

Потом брат купил машину и попытался посадить меня на переднее сиденье. Получилось. Сижу хорошо, как в коляске. Опять, помню, были такие впечатления! Аж дыхание сперло! Как будто с высокой горы прыгнул, когда скорость в машине включается!

И эти эмоции по жизни все время, что-то новое! Я заново начал открывать мир!

И на коляске, и на машине я посетил все интересные и любимые места: на реке, на поле, где наш картофель был, где сенокос. Приезжаешь — ты 20 лет не видел этого места — как на машине времени! На то дерево когда-то лазил, там стога стояли, там стожок делали. Это как ложкой откуда-то черпаешь и насыщаешся энергетикой — оно и вдохновляет, и дает силы, и настроение дает.

Некоторые места узнавал по-новому. Какие-то сохранились ориентиры, дуб там старый… Едешь и не понимаешь: А что это, а где это? Но вспомнил все!

Столько впечатлений приятных! Это дает и оптимизм, и желание жить, и нет того ощущения ограниченности, что ты никому не нужен, что ты лежишь здесь бы в клетке, бы в тюрьме.

— Где еще хотелось бы побывать?

— Я каждое лето планирую где-то побывать. Был вот Несвижский замок. Думаю, сотня километров — это не так много. Тем более, что с братом уже ездил в Брест и в крепость, обходили там все. В Барановичи съездили, потом младший брат завез к себе на дачу — это сто километров от нас, это недалеко от зубра на дороге М1.

Поехали в Несвиж! И маму уговорили: посмотри хоть на старости лет на эту красоту. И действительно — это красота! Такие эмоции! Мы как подошли к этому рву, и я как глянул — и эта глубина будто тянет к себе. Это одновременно и страх, и восхищение! Наверное, похоже на переживания во время прыжков с парашютом.

Потом, через год, поехали в Мирский замок. Обошли там все, и опять столько же эмоций!

В Беловежскую пущу хочу еще, да как-то все не получается. Ездили на озера. За Телеханами проходит ралли «Дрыгва». Я уже три раза там был. Брат еще так завезет, на самое удачное место, где они стартуют, канаву перелетают. Столько там зрителей, эмоций! Чувствуешь себя в гуще таких приятных событий.

— Можно даже сказать, что ты увидел больше, чем среднестатистический житель района?

— Больше. На Огинском канале ежегодно реконструкция событий Первой мировой войны проходит. Я был на реконструкциях раза четыре.

Это все новые, живые эмоции. И одновременно забываешь о своих недостатках.

На выставки начал ездить. Потому что первые выставки я не посещал категорически — это же надо на люди, на глаза. А потом освоился: и в Белоозерск поехал, и в Березу.

Картина Анатолия Галушко

— Сегодня чувствуешь себя знаменитостью или известным человеком?

— Не то что чувствую, но постоянно какой-то стороной с этим сталкиваюсь. Вижу, что люди смотрят телевидение, читают газеты, знают меня.

Поразил случай во время посещения Несвижа. Там какая-то девушка выставляла на продажу свои картины. Мы рассматриваем их. Мне понравились ромашки. «Покупайте!», — говорит девушка. «Я себе сам нарисую». «А вы не Анатолий Галушко?!»

Нормально, думаю, приехал первый раз в Несвиж, а тут меня знают. Приятно, конечно, но я с юмором отношусь к этому. И не пользуюсь никогда. Некоторых эти «медные трубы» портят, даже великих и знаменитых людей.

— К сожалению, в обществе много людей с ограниченными физическими возможностями, и многие из них сидят дома. Можешь дать им какие-то советы, как сделать жизнь разнообразнее?

— Я помню, ко мне не раз обращались с этим вопросом. Помню, просили поговорить с парнем 25 лет, который около семи лет лежит с травмой позвоночника. Матери у него нет, ухаживает отец, а сам он какой-то озлобленный: ничего не хочет, на отца кричит.

«Толя, позвони, поговори с ним, ты же такой пример». «Сколько он лежит?» Семь лет.» «Все время такой?» «Постоянно».

И я ему не позвонил. Я этому человеку ничего не объясню.

А что я ему скажу? Если он за семь лет ничего не понял и не смирился со своим положением, значит, у него характер такой. И никто его ничему не научит. Если у человека есть потребность — он сам найдет учителей.

Я всегда сам искал примеры: как работать, что делать, чем заниматься. Я смотрю и учусь. И мне не надо объяснять: «Толя, делай то и то». Пока я сам к этому не приду.

Постепенно и в обществе изменились отношения за то время, пока я лежал. Когда я попал в беду — и инвалидность, и увечье было как-то некрасиво, и люди соответственно относились, и на улице никого из инвалидов не увидишь. А через 15-20 лет цивилизация и культура принесли результаты. И по телевизору начали об этом говорить, и колясочники стали показываться.

Постепенно и сознание твое меняется, мировоззрение, и к себе отношение меняется, плюс прогресс, плюс общество повернулось. Возьмем, например, Алексея Талая. Он без рук, без ног, но деятель. Я уважаю таких людей.

Счастливый человек

— Есть какая-то судьба или предопределенность или все-таки все в руках человека?

— Судьба есть. Но я уверен на 99%, что судьба — это не какая-то матрица, из которой уже не выскочишь. Потому что это было бы несправедливо. Если мы православные, христиане, и считаем, что от нас уже совсем ничего не зависит — это неправильно.

А как же тогда выбор, который дал Бог человеку? Да, какая-то судьба есть, но, мне кажется, эту судьбу изменить можно. И доказательств тому много.

Например, сменить место жительства — переехать в другой конец света и заняться чем-то иным — и уже можно изменить судьбу.

Ты себя измени. Я считаю, что эта основная дорога, которая называется судьбой, на протяжении жизни имеет распутье, как в той сказке: налево пойдешь — получишь то, направо — другое. Вот здесь ты и делай выбор. И этот выбор часто делается неосознанно — исходя из своего опыта, который ты накопил.

Тебя Бог на эту дорогу поставит, ибо ты ее заслужил, своей жизнью, своим отношением — к людям, к жизни, к Богу. А иначе чего дергаться, бороться, упираться, если кто-то за тебя уже все решил? Но судьба есть.

— Значит то, что с тобой случилось, тоже было суждено?

— Да. Я над этим думал: за что? Мне восемнадцать лет — и что я такое сделал, что надо было вот так?

И пришел к выводу, что не обязательно, чтобы я успел что-то сделать. Если есть судьба, Бог, то, возможно, Бог ограничил меня в возможностях от чего-то другого? Да, он отнял у меня некоторые возможности, но в этом состоянии я получил другое: я рисую, я получил уважение людей.

А в ином случае что могло бы быть? Мой физический расцвет попал бы на 90-е, может, стал бы каким рэкетиром. Кто знает? Может Бог остановил меня, чтобы я оказался в таком состоянии и оставил после себя добрую память? Или чтобы стал для кого-то примером?

Человек — прежде всего дух

— В твоем понимании, человек это прежде всего физическое тело или дух?

— Если мы говорим человек, то это прежде всего дух. А тело — инструмент, чтобы этот дух или развивался, или что-то полезное делал, работал над собой. Тело — это оболочка. Если мы, христиане, считаем, что душа бессмертна, а тело бренное, и человек с такими возможностями, умом, а живет 60-80 лет, как-то несправедливо, что он столько всего делал, совершенствовал себя — и что? Умер и на этом все закончилось? Какой смысл тогда?

И опять же, это во всех религиях, что на земле, мы собираем свой багаж, опыт, и там получим вознаграждение или наказание. Я этому верю. Я всегда и во всем старался найти какую-то логику. Если логики нет — этому и не веришь. Ведь весь мир завязан на какой-то рациональности. А иначе хаос. А иначе — делай все только для себя любимого, ведь после нас хоть потоп, и ничего не будет. Пробуй в жизни все! Я против этого, потому что это самоуничтожение.

— Такое отношение описывается модным выражением «брать все от жизни».

— Понятие счастье не зависит от материальных ценностей. Поэтому я никогда никому не завидую. Для меня мой внутренний мир — главное. И я бываю счастлив.

Помню, в Бресте на выставке один человек сказал: «Эти люди по-своему счастливы». А у меня уже были проблески понимания этого. Уже было все хорошо, уже смирился со своим положением, чувствую себя хорошо, у меня друзья каждый день, родные.

А придет здоровый человек, в слезах: «Боже, все плохо! На работе заклевали, денег не хватает, дети не слушаются». И ты думаешь: этому человеку тяжелее чем мне. Поэтому все на этом свете относительно. Главное — наше отношение ко всему этому.

Сильный человек

— Ты считаешь себя сильным человеком?

— В каком-то смысле, да. Много не хватает, конечно. Случаются какие-то моменты слабости, лени. Но я стараюсь жить, как говорят, по максимуму. Наверное, в своем положении я мог бы сделать и больше, если бы была какая-то помощь, конкретно чтобы со мной кто-то работал. Но я никому не надоедаю, никого не «напрягаю», занимаюсь только самостоятельно.

Мой отец тоже был сильным. Он заболел в 31 год, и ему в Минске сказали: если хочешь прожить еще несколько лет, нужно отказаться от курева, алкоголя, перейти на жесткую диету. И здоровый молодой комбайнер бросил все дурные привычки, как отрезало. Человек захотел жить. Нашлась эта сила воли, она есть далеко не у каждого.

И он прожил еще 13 лет, за этот срок пива глотка не выпил. И когда приехал через 10 лет в Минский институт, там все удивлялись, что он жив. Дали ему заполнить целую папку бумаг: как ты прожил и чем лечился?

Воля передается. И примеры, на которых ты живешь. И хочешь или нет — ты это повторяешь. Я просто хочу сказать, что не отмахнулся от всего этого. А то, что у меня есть — я за это вцепился, держусь и живу. Так будет справедливее.

Комментарии1

  • Ноўнэйм
    26.02.2023
    А як можна набыць карціны Анатоля?

Алина Ковшик назначена директором «Белсата»3

Алина Ковшик назначена директором «Белсата»

Все новости →
Все новости

Украинскому депутату Шевченко, который поддерживал связи с Лукашенко, предъявили обвинение в государственной измене1

«Яндекс Go» объясняет рост цен на такси: в Минске водителей на линии стало на 35% меньше

«Как можно развиваться в такой системе?» Экономист критикует модели, которые считались образцом успешности10

Лукашенко не отпускает. После пресс-службы и сам он высказался об отказе Дуды фотографироваться с ним на саммите в Баку31

Вакансия в «Нашай Ніве»: вести новую ютуб-программу. Можно сочетать с работой на другие проекты и СМИ5

Резиденты ПВТ перечислили деньги на избирательную кампанию Лукашенко13

58-летний Майк Тайсон готовится к бою с популярным блогером. Поединок называют боем мечты1

В Могилеве появился необычный пешеходный переход — почти как в Токио4

Известная водонапорная башня Минска скоро откроет свои двери. Как здание выглядит внутри сейчас

больш чытаных навін
больш лайканых навін

Алина Ковшик назначена директором «Белсата»3

Алина Ковшик назначена директором «Белсата»

Главное
Все новости →