«Даже во время войны чувствую себя более защищенной, чем в Беларуси». Белоруска рассказала, как сейчас живется в Израиле
Ася Трояновская — известная в Бобруйске блогерша, художница, зоозащитник. Женщина с детства имеет инвалидность, что не помешало ей вести активную жизнь, заниматься волонтерством, выйти замуж и родить ребенка. Четыре месяца назад Ася вместе с мужем и маленькой дочкой переехали в Израиль. А 7 октября на Израиль совершила крупнейшую за последнее время атаку террористическая организация ХАМАС, которая базируется на территории сектора Газа. Издание «1387» связалось с Асей и попросило ее рассказать, как она и ее семья переживают войну.
«Воздушной тревоги не было с 2006 года — все сильно перепугались»
— Ася, расскажи, пожалуйста, где вы сейчас находитесь? Как встретили новость о войне? Что сейчас происходит в вашем городе?
— Мы живем в городе Кирьят-Ям недалеко от Хайфы, на морском побережье. Это на севере Израиля. Вчера у нас была сирена (разговор с Асей был 12 октября — Ред.), как потом выяснилось, ракета летела откуда-то из Газы. После сирены были запущены фейковые слухи, что на север движутся террористы, как раньше на юг. Якобы они пересекли границу на парапланах и уже в 40 километрах от нашего города. Все сильно перепугались. Тем более, что в нашем районе воздушной тревоги не было с 2006 года, все уже отвыкли от этого.
Но сегодня уже все спокойно. Зато все узнали, где их мамады — так называется бомбоубежище, протестировали их. В нашем доме не мамад, а мамак. Мамад — это комната прямо в квартире. А мамак — в подъезде. Они могут быть только на первом этаже, а у нас — на весь дом. В него можно зайти на каждом этаже, по лестнице спуститься вниз.
Здесь также есть дома, где совсем нет мамадов и мамаков. Для их жителей, а также для тех, кого сирена застала на улице, есть так называемые общественные бомбоубежища на улицах.
«Самое страшное — когда читаешь, что террористы ходят по домам и вырезают всех»
— Где вы с семьей были, когда услышали сирену?
— Я тогда вечером пошла гулять, как обычно, с дочкой и собакой. Чтобы выйти из подъезда, мне нужно нажать на кнопку домофона. Я до нее немного не дотягиваюсь, телефоном нажимаю. Пока я доставала телефон, мы вышли из лифта, там какой-то мужчина стоял с коробками с фруктами, что-то делал.
Я пробовала нажать на кнопку и вдруг слышу — визг, девушки кричат. Я подумала, мало ли что — может, тараканов увидели. Здесь же у нас такие тараканы размером в половину руки летают. У нас в подъезде два входа, и когда ты нажимаешь на кнопку, сразу два открываются. И вот во второй они забежали.
Я вышла из подъезда, и услышала сирену. Я развернулась, дверь почти закрылась. И мы с тем мужчиной с фруктами быстренько в мамак побежали. Муж в это время оставался в квартире. Когда услышал сирену, давай сначала искать телефон, не нашел, побежал вниз, но пока спускался, сирена уже закончилась и мы с дочкой вышли из мамака.
Муж Аси присоединяется к разговору:
— Я побежал на лифт, хотя знаю, что на лифте нельзя. Все соседи на площадке собрались у мамаке и смотрели на меня как на дурака, что я бегу к лифту, но я не мог бросить Асю с дочерью. Когда слышишь сирену — это, конечно, страшно. Но что еще страшнее, это когда читаешь сообщения о том, что террористы уже пересекли границу на параплане, что ходят по домам и всех там вырезают и насилуют. Вот это страшно.
Самые дорогие — квартиры с мамадами (комнатами-бомбоубежищами)
— А защитит ли мамад или мамак от террористов? Насколько они надежны, на твой взгляд?
— Они считаются надежными. Там даже интернет не ловит. Когда соседи там собрались, наш сосед постоянно выбегал, чтобы понимать, что происходит и быть на связи. Там двери изнутри запираются. Но трудно сказать, точно ли наш мамак защитит от террористов, не откроются ли двери, если прострелить ручку, замок.
Но знаю историю — на юге захватили кибуц, там была семья — знакомые моей знакомой. Они отсиделись в бомбоубежищах, террористы не смогли до них добраться.
— Как вы себя в этом всем чувствуете? Была ли подготовленность к таким событиям?
— В Израиле всегда есть готовность как минимум к воздушной тревоге. Мы это понимали, когда ехали сюда. И если ты очень боишься терактов, войны, тебе не нужно ехать в Израиль. Мы специально выбирали такой регион для жизни, где сирены редки, как я уже говорила, здесь их не было с 2006 года. Но вероятность все равно всегда есть, и мы это понимали.
Мы искали дом с бомбоубежищем. Смотрели дома с мамадом, но там квартиры очень дорогие, и когда мы приехали, в таких домах вообще не было ничего в аренду. Тогда мы стали искать дом с мамаком. В таких домах квартиры также в два раза дороже, чем в доме без бомбоубежищ.
И сейчас, кстати, жители домов без бомбоубежищ, районов, где мало бомбоубежищ, поднимают скандалы. У нас дается официально 1 минута на то, чтобы добежать до бомбоубежища. Это когда ракета летит с юга. Если она летит с севера, есть только 15 секунд. Если тревога запоет на улице, тем же людям в зрелом возрасте будет очень трудно добраться. Поэтому вопросы задавать начали даже те, кому раньше было все равно, после того, как послушали сирену в этот раз.
«В Израиле намного больше шансов выжить в войне, чем было бы в Беларуси»
— Не думали ли вы вернуться или по крайней мере на какое-то время поехать в Беларусь, когда началась война?
— Да, были такие мысли, когда сообщили о террористах. Мы растерялись. Когда все были в панике, конечно, нас накрыло. Даже стали смотреть билеты до Беларуси.
Но потом утром все взвесили — что все же мы на севере, что Израиль уже готов к обороне, что созвали много резервистов. Мы поняли, что здесь даже во время войны мы чувствуем себя более защищенными, чем в Беларуси. Тем более, из Беларуси все поуезжали.
Если вдруг у нас что-то такое начнется, я не знаю, что будет. А тут я чувствую себя защищенной. Здесь единство в сто раз больше ощущается. Все очень дружные, все друг друга поддерживают, стараются помочь. Заботятся. Коснулась, как, например, мужчина, у которого мы заказываем картошку, приехал и сразу спросил, есть ли у нас мамак. Хотя, в целом, здесь каждый второй спрашивает, знаем ли мы, где бомбоубежище.
Когда все это началось, все очень солидаризировались. Для солдат постоянно какие-то сборы идут. Солдаты ездят на танках с детскими рисунками, которые им дети рисуют и вкладывают в передачи. Здесь постоянно объявления типа «возьму семью с юга». Каждый готов поделиться чем-то.
С нашей улицы парень был убит на музыкальном фестивале, и уже третий день на улице стоит огромная палатка, люди приходят туда, вспоминают его, соседи там собираются, поддерживают родителей.
Мне здесь действительно спокойнее. Как бы страшно ни было, Израиль готов к обороне. И людей здесь готовят и предупреждают. Сразу, как началась война, было сделано приложение, через которое сообщается о сирене, об опасности, командование тыла рассылает четкие инструкции, что делать.
Вчера нам сказали всем закрыться дома, опустить жалюзи и никуда не выходить, пока не отменили тревогу в связи с проникновением террористов. Здесь дома надежны, построены, чтобы выдерживать ракеты, те же бомбоубежища повсюду. Это не сравнить с тем, как строится, например, в наших 6 или 7 микрорайонах в Бобруйске. Мне кажется, что в Израиле намного больше шансов выжить в войне, чем было бы в Беларуси.
И очень поддерживает ощущение общества как единого живого организма. Ты уже как бы и не можешь его бросить. Муж даже об армии тут задумался.
— У нас же как в менталитете — от армии надо «косить», сделать все, чтобы туда не попасть. А здесь люди — репатрианты из Беларуси и России, сами идут и просятся в армию, — добавляет супруг Аси. — Да даже посмотрите, как из других стран люди собрались и улетели в Израиль, как резервисты собирались. От этой солидарности вообще мурашки по коже. И я тоже подумал, что если бы что, пошел бы в армию, а если бы не Ася и дочка, то точно бы.
«Ради дочери стараемся сохранять спокойствие, несмотря ни на что»
— Как дочь переживает войну?
— Когда мы услышали сирену, и все закричали, она тоже испугалась, — рассказывает Ася. — Я ее телефоном стремилась занять, видеороликами. Но в мамаке телефон не работал, не было связи, и она там чувствовала себя напряженно. В то же время, когда мы с мужем спокойны, она тоже не волнуется, поэтому мы стараемся сохранять спокойствие, несмотря ни на что.
Мы, кстати, только вот вчера приготовили сумки для бомбоубежищ, но по минимуму там положили все — воду, памперсы. Просто чтобы выжить.
— Вы в Израиле только четыре месяца, но говорите и о готовности к воздушной тревоге, и о чувстве защищенности. Можете сказать, что уже адаптировались?
— Мы как-то сразу адаптировались и нам все понравилось. Сейчас мы ждем языковые курсы. У меня они начнутся в ноябре, у мужа пока неизвестно, когда. Без языка здесь, конечно, очень ограниченные возможности. Работу здесь можно найти и без языка, но или отдаленную, или не самую квалифицированную, или будет нужен очень хороший английский язык.
Но языкового барьера мы почти не ощущаем. Здесь почти большинство говорят по-русски. Даже те, на кого бы никогда не подумал, те же эфиопы, например. Но из-за того, что здесь много русскоязычных, они также запоминают, как, например, цены будут по-русски или названия товаров. Ну и иврит не самый сложный язык, быстро запоминается, мы его еще в Беларуси начинали немного учить.
Английский язык распространен среди молодых и довольно образованных людей. Кроме них мало кто говорит по-английски.
Если случаются какие-то языковые сложности, все стараются помочь. Как-то на кассе была эфиопка, и мы не могли понять друг друга. Тогда ко мне подбежала старушка и спрашивает, что нужно перевести. И такая готовность помочь во всех ситуациях, и это очень подкупает.
«По белорусским меркам мы получаем бешеные деньги, но и расходы здесь такие же»
— Какой уровень жизни в Израиле? Какова ситуация с работой, зарплатами, ценами?
— Мы переехали по программе репатриации, пока получаем помощь. Нам здесь платят фантастические деньги по сравнению с Беларусью, но одновременно здесь и расходы такие же бешеные. Здесь очень дорогое жилье, цены на еду тоже высокие.
Тут есть такая штука — жизнь в кредит. Ты в течение месяца набираешь на определенную сумму кредит, который с тебя снимается в следующем месяце. Кроме того, есть разрешенный минус на счете, в который можно уходить. Вот мы и живем в минус пока что. Квартира стоит 5000 шекелей, на еду на семью уходит 4000. Чтобы был понятен размер суммы, по нынешнему курсу 1 шекель = 1 белорусский рубль.
— Мы пока не работаем, учим язык. Айтишники здесь, например, получают тысяч 12—20 шекелей. На заводе можно зарабатывать тысяч 6—8 в месяц. Нам еще, кстати, приходится снимать довольно дорогое жилье, так как это была почти единственная квартира, где Асе было удобно передвигаться на коляске, а также здесь есть просторный лифт.
Приспособлены ли мамады для людей в колясках?
— Ася, замечаешь ли ты какую-то разницу в отношении общества в Израиле к людям с инвалидностью, а также в адаптированности инфраструктуры по сравнению с Беларусью?
— Что отличается — здесь не делят инвалидов на группы —первая группа инвалидности, вторая и т.п. Здесь считают по процентам — какая у тебя степень инвалидности — может быть 100%, 88%. За все ступени тебе платят деньги. Здесь много разных видов помощи.
Есть помощь, например, только на то, чтобы найти себе помощницу. Также на то, чтобы ты передвигался на общественном транспорте или своей машине, на бензин, например. Есть отдельная помощь для домохозяек с инвалидностью. Могут также не деньги давать на помощницу, а сразу выделить сиделку на какое-то время — преимущественно так делают в случае со зрелыми людьми, а молодым дают деньги.
Я пока без помощницы, потому что инвалидность подтверждается три месяца и мне только-только начали выделять эти деньги и помощницу я еще не нашла. И, кстати, их всех удивляет — как это — без помощницы? Говорят: нужно, чтобы была помощница.
Здесь очень много людей на улицах в колясках. Также тем, кому тяжело ходить, дают ролатор. Здесь если трудно, тебе сразу помогут. Здесь все инвалиды ведут нормальный образ жизни. Знаю, что есть люди в колясках, которые работают на кассе, например. Если человек с инвалидностью работает, это никак не отражается на сумме его пособия по инвалидности.
Здесь нет такого, что если ты инвалид и живешь на пятом этаже, то считай, ты закрыт в четырех стенах. Нет, здесь приходят социальные сотрудники, оценивают доступность твоего жилья, вычисляют, что нужно поменять, чего тебе не хватает, например, стульчака для ванной, смотрят, чтобы ты мог зайти и выйти из помещения.
В то же время что касается улиц, то с безбарьерной средой все не так хорошо. Здесь бывает, что идешь по тротуару и вдруг перед тобой вырастает какое-то препятствие или дерево, или тротуар сужается. Но в целом нет такого, что ты где-то застрял, потому что сразу же найдутся люди, которые помогут тебе пройти, проехать.
Мы еще до войны ездили в Тель-Авив к врачу, и на обратном пути выяснилось, что платформа, на которой нам нужно было садиться, находится на другой стороне, и туда нужно было идти по лестнице, а лифт не работал. Тогда нам железнодорожная станция вызвала социальное такси, которое подвезло нас к самой платформе.
— А приспособлены ли бомбоубежища для людей, которые передвигаются в коляске?
— С бомбоубежищами может быть по-разному, допускаю, что есть такие, куда трудно попасть на коляске, но я уверена, что если меня на улице застанет воздушная тревога, мне обязательно помогут попасть в бомбоубежище.
«Продолжаю ухаживать за животными в Бобруйске»
— Ася, ты продолжаешь заниматься зоозащитой на новом месте жительства?
— Да. Мы тут на парковке подобрали трех котят. Одного пристроили, двое пока с нами живут. У нас в Бобруйске остались животные на передержке под нашей опекой — собака и три кота. Я собираю деньги для их содержания. Вчера, к сожалению, с одним из наших подопечных случилась беда. Пока у нас здесь была сирена, в Бобруйске одна наша собака проломала забор, убежала и его сбила машина. Мы ее когда-то приютили, когда ее хозяин умер.
— Как в целом выглядит ситуация с бездомными животными в Израиле по сравнению с Беларусью?
— Собак бездомных здесь почти нет. По улицам бегают, разве что, только те, которых на самовыгул отпускают. А вот котов здесь много на улицах. Но их все любят и ценят, ведь они борются с грызунами. Их кормят. Здесь много волонтеров из Беларуси, России, которые их лечат, выхаживают, забирают к себе. Мне кажется, здесь кошкам на улице лучше, чем у нас. Ведь у нас холодные зимы, а коты — животные пустыни, им тяжело, когда холодно. А тут всегда тепло, и люди их любят, поэтому они такие избалованные и даже иногда наглые, я бы сказала.
«Переезжали с собакой и тремя кошками»
— Есть ли в Израиле отлов животных, приюты?
— Да, также есть приюты. У них ограниченное время пребывания, после которого животных усыпляют. Я периодически вижу объявления, в которых просят забрать собак из приютов, иначе их усыпят.
Кошек отлавливают и стерилизуют, и потом выпускают. Котов не чипируют, однако у стерилизованных кошек отрезают кончик ушка, чтобы было видно, что ее стерилизовали. Собак обязательно чипируют. И с этим строго. Если ты приводишь собаку к ветеринару, там прежде всего проверят по чипу, твоя ли это собака, ведь здесь часто воруют собак, даже мелких пород.
Также можно позвонить в муниципалитет, если видишь очень больное животное, и они приедут, заберут его и будут лечить. Есть случаи, что тем, кто кормит бродячих животных, даже выделяют деньги на корм, но это зависит от города — здесь у каждого муниципалитета свобода действий и свои фишки.
— В какой момент и почему к вам вообще пришло решение переехать в Израиль?
— Мы давно хотели. У мужа еврейские корни, и так мы решили репатриироваться. Но это заняло много времени. Мы долго собирали документы, заполняли анкету — около 1,5 года. Переезжать было тоже непросто — мы искали самолет, в который мы могли взять все наше добро, а также наших животных. Мы перевозили собачку и трех кошек. К сожалению, одна кошка у нас убежала во время переезда. Мы ее потом нашли на соседней улице, но она ведет себя так, словно нас не знает — наверное, стресс повлиял. Другие две хорошо освоились.
«Скучаем по людям из Бобруйска, в остальном нам здесь нравится»
— Не скучаете по Беларуси, по Бобруйску?
— Скучаем скорее по людям. А так нам здесь очень нравится. Во-первых, климат. В Бобруйске уже в сентябре холодно, и нужно много одежды, чтобы одеться. Для нас это всегда было непросто — сначала одеть меня, потом дочь. А тут одно удовольствие — очень тепло. Здесь, конечно, бывает зима, но она длится недолго, и это как наша осень, когда много дождей и температура около +13 — +15.
Здесь нет центрального отопления, и говорят, что зимой в домах бывает холодно. Но мы пока этого не почувствовали, посмотрим дальше.
— Ася, как дела с твоей реабилитацией?
— Пока я до этого вопроса еще не дошла — долго оформляла все инвалидные документы. Когда я приехала, меня попросили сдать все анализы, подтвердить инвалидность. Я все это сделала, прошла разных специалистов. Мне назначили физиотерапевта, он раз в месяц приглашает меня, смотрит, и на этом все. Позже я думаю обязательно поискать какие-то центры, занятия с лошадьми. Просто сейчас очень много бумажной волокиты. Мне просто очень трудно охватить все сразу, не могу быть индийской богиней (смеется).
«Такого, как сейчас, еще не было, и думаю, Израиль этого не простит»
— Как вы думаете, когда закончится война? Когда ситуация успокоится?
— Война Судного дня длилась три недели — так и рассчитываем. Муж считает, что месяца на полтора все затянется. Но люди здесь подготовлены, они умеют в этом жить. Здесь жизнь не останавливается. Да, в школах занятия отменили временно. Но магазины продолжают работать, люди работают. Израиль продолжает жить в своем обычном режиме. Кофейни работают, я вот маникюр сходила сделала.
Вот если бы в Беларуси что-то такое взорвалось, мне страшно представить, что было бы. Здесь очень хорошая подготовка в армии, все-таки страна постоянно живет в понимании угрозы. А в Беларуси что — в армии только автоматы разбирают и собирают — что они там умеют?
И такого, как сейчас, никогда не было. Чтобы детей убивали, сотни заложников брали… Я думаю, Израиль этого не простит. И я не могу это все переварить, и эти фотографии смотреть — психика не выдерживает, меня начинает тошнить. Но одновременно здесь много героических историй, когда читаешь, восхищаешься этими людьми и радуешься, что живешь с ними в одной стране.
Комментарии
Бытие 6:11 — Быт 6:11: https://bible.by/verse/1/6/11/