«В колонии написала завещание, думала, что не выдержу». Политзаключенная уехала в Варшаву и открывает школу танцев

12 октября 2020 для Мии стал тем днем, который, как говорят, разделил жизнь на «до» и «после» — тогда к ней пришли с обыском.

— Никогда не забуду этот день и то, что чувствовала тогда. Дома была только моя бабушка, которой 87 лет. Вы можете себе представить, как она испугалась?! Я находилась на работе — у меня было свое ивент-агентство. Я встречалась с подрядчиками, проводила собрание по поводу дальнейших наших планов. И тут вдруг позвонили. Даже не мне, а моему коллеге. Когда-то давно у Life была акция и я купила сразу несколько симок — одна из них была в его телефоне. Он прибежал из другого кабинета и кричит: «Миа, кажется, тебе звонят из МВД!».

Взяв телефон, женщина услышала: «Здравствуйте, Мия Сергеевна. Это оперуполномоченный Евгений Никоненко. Срочно приезжайте домой. У нас к вам есть вопросы».

Мия быстро побежала. Она издали увидела трех тихарей рядом с домом, еще несколько на этаже. В квартире тоже были силовики.

Тот самый Евгений Никоненко продемонстрировал женщине скриншоты ее аккаунта во «ВКонтакте».

— Он спросил, моя ли эта страница и писала ли я эти посты. Я сразу начала от всего отказываться. Дело в том, что на протесты в то время я выходила совсем в другом городе. Думала, что биллинг телефона будет свидетельствовать в мою пользу. Ответила, что считаю, что мою страницу взломали, а про какие-то посты я ничего не знаю.

В этот момент Мия поняла, что не видит свою собаку и начала волноваться.

— Я забегаю в комнату и вижу, что они закрыли собаку на балконе. Хотела его немного успокоить, чтобы он перестал биться в дверь, но ко мне подошел один из тихарей и начал кричать: «Не открывай дверь!». На «ты», с таким неуважением, будто бы это я ворвалась в его дом.

У Мии забрали ноутбук и телефон. Женщина говорит, что мысли у нее были не самые оптимистичные: она понимала, что скорее всего у силовиков уже есть и фото с протестов, и то, что она писала, еще даже до 2020 года.

После несколько месяцев Мия была на свободе. В январе 2021 года к ней приехали снова:

— На пороге появился тот самый Никоненко: «Ну что, Миа Сергеевна, будем признаваться или поехали в ИВС?». Я ответила: «Поехали». Когда мы вышли из подъезда, он начал угрожать моей семье. Я очень испугалась и сказала, что признаю вину.

На вопрос, не было ли желания сбежать из страны после обыска, Миа говорит, что, во-первых, власти оперативно ограничили ей выезд из страны. Во-вторых, она верила в скорую победу. Думала, что максимум в ноябре все закончится и тогда, конечно, никакого уголовного дела не будет.

Мии инкриминировали разжигание социальной вражды. По материалам дела она «с целью возбуждения враждебных отношений и подрыва доверия к милиции на своей странице во «ВКонтакте» 26 сентября, 3 и 10 октября 2020 года разместила выраженные в неприличной форме сообщения. В них она призывала к насильственным действиям в отношении сотрудников ОВД».

Павялічыць

20 мая 2021 судья Елена Шилько вынесла приговор Мии Миткевич — три года лишения свободы в колонии общего режима. Отбывать наказание ее отправили в исправительную колонию №4 в Гомеле.

— До меня все очень туго доходило. Ну как — туго? С учетом того, через какую мясорубку я прошла — у меня периодически не было возможности даже думать. Я не ела и не спала, у меня было физическое истощение, из-за которого я плохо соображала.

В ИК №4 заключенные работают на предприятии, которое носит скромное название «Государственное предприятие №4». Его сайт утверждает, что это — «один из ведущих белорусских производителей специальной, рабочей и форменной одежды», а также хвастается: «Наши возможности, опыт и высокое качество продукции позволят сотрудничать с любыми заказчиками».

Отряды разделены: половина ходит на работу в первую смену, половина во вторую. А через неделю наоборот.

— Первая смена начиналась в 7 утра — в 6.40 надо быть уже на фабрике. В 14.30 смена заканчивалась — на фабрике звонил звонок и мы все строились на плацу. Потом был час условно свободного времени. Но обычно тебя вызывают в спецотдел или еще куда-то. В 16.00 часов проверка. В 16.30 − «Вектор» (просмотр новостей, которые нам не показывали). После ужин и снова «Вектор». Потом теоретически свободное время, но опять же может быть разное — могут послать на промзону, где нужно что-то убрать.

Собеседница подчеркивает, что наиболее ужасные условия создавали для тех, кто оказался в колонии именно в 2021 году. Мии было запрещено учиться как другим осужденным, посещать какие-то развлекательные мероприятия в клубе, заниматься в спортивном зале. Ей разрешали только бывать в библиотеке и в санчасти и только в сопровождении председателя или завхоза.

Мия говорит, что ее постоянно третировали, а отношение было как к животному.

— В какой-то момент я поняла, больше не выдержу. Пришла к начальнику колонии, положила ему на стол свое завещание и сказала: «Визируйте и отправляйте нотариусу».

Это было за два месяца до моего освобождения. Два года я проходила настоящий ад, без остановки. Я говорила, что лучше бы меня пытали на Окрестина. Лучше физическое насилие, чем ИК №4 Гомеля. Женская колония не идет ни в какое сравнение с мужской.

Мия говорит, что только после истории с завещанием ее наконец оставили в покое.

Павялічыць

Два месяца назад женщина переехала в Варшаву. В скором времени она откроет собственную студию танцев — бальные, джаз-модерн и классику. Первое занятие запланировано на 20 марта.

— Помогает мне ассоциация политзаключенных, в частности, Инна Широкая, а также Евгения Долгая, основательница проекта «Палітвязынка».

Пока Мия планирует преподавать танцы самостоятельно, но надеется позже набрать педагогов и заниматься уже организационными вопросами.

— Также хочу снять фильм. У меня есть один проект, который я готовила еще в Беларуси. Называется он «Посторонние» — в основе мистика и славянская мифология. Буду заниматься любимым делом.

• 8
• 0
• 6
• 5
• 4
• 27
• 9
• 0