«Когда узнавали в Минске в магазинах, говорили: как, вы здесь?!» Купаловец Дмитрий Есеневич рассказал о своем задержании

«Байсол» объявил сбор средств для Дмитрия Есеневича.

В мае этого года Дмитрий Есеневич планировал играть на сцене одного из театров Вильнюса — белорусские зрители ждали «Радзіва Прудок» по одноименному произведению Андрея Горвата.

Но начало культурного события получилось зловещим. Михаил Зуй — второй любимый «чиновник» из дуэта Чинчинов — признался: актеры не могут играть спектакль, так как одного из трех артистов, участвующих в постановке, задержали в Беларуси. О том, что Дмитрий Есеневич попал за решетку, просили не сообщать публично.

Тогда зрителям предложили или посмотреть видеозапись спектакля, или забрать деньги за билет. Но все остались в зале…

После успешной эвакуации Дмитрия в инстаграме Чинчинов появилась шутка: «Не верьте беглым! Мы на месте! Сергей Николаевич и Николай Сергеевич проведут селекторное совещание во Дворце Республики с аграриями нашей страны, чтобы увеличить надои на 2334% к концу этого месяца. Николай Сергеевич уже приготовился взять наших аграриев в свои ежовые рукавицы».

Павялічыць

— Я жил все это время в Беларуси. И задержали меня на границе как раз тогда, когда я ехал в Вильнюс, чтобы сыграть в «Радзіва Прудок», — рассказывает Дмитрий. — На меня все смотрели большими глазами. И в Беларуси, когда узнавали где-то в магазинах или на улице. Говорили: «Как? Вы здесь?!».

А когда приезжал в Европу, на меня смотрели как на чудака, который приехал из Минска и планирует туда вернуться. Я не считаю это каким-то геройством. Просто жил и жил в Беларуси.

А нашим персонажам-чиновникам уже много лет. Они появились в травоядные времена. Мы делали капустники в Купаловском театре – и это все было нормально. А теперь выглядит жестким троллингом.

Наш дуэт не был жестким — мы просто создавали юмористические истории. Вопрос в том, во что превратилась наша жизнь. Кстати, у меня была жесткая самоцензура на все, что я делал после 2020 — потому что я понимал, что еще вернусь в Беларусь после съемок. А потом видео выходили на нашем YouTube-канале. Сейчас мне это все упомянули.

— Видимо, в ГУБОПиКе тоже обалдели, когда поняли, что вы еще в Беларуси.

— Ребята из ГУБОПиКа мне сказали: «Если бы вы сидели тихо, вас бы, может, никто и не трогал. Просто вы стали часто через границу ездить и на вас обратили внимание». Так я ответил: «А как мне не ездить, если я в черном списке и мне здесь работать нельзя?». Я международный артист — кстати, у нас была международная ассоциация белорусских артистов. Я после спектакля в Вильнюсе планировал на следующий день улететь в Тель-Авив на съемки. Думал, что я такой офигенный международный артист — а тут меня посадили на жопу и показали, что такое настоящая жизнь.

— Вы же скорее всего видели аналогичный кейс группы Nizkiz, когда их задержали после возвращения с европейских гастролей…

— Когда сидишь в Беларуси и эта петелька затягивается, становится ужасно. Это правда. И ты сидишь и думаешь, что делать. Это туда-сюда раскачивающиеся качели. Заблюрили меня в «Песнярах» — новость в разных СМИ держалась дня четыре. И вот эти дни мне было очень неприятно находиться в стране. Я думаю: «Ну хватит уже писать об этом, забудьте». Тяжело, тяжело.

— Оставались вы в Беларуси, потому что…

— Потому что я еще был не готов морально уехать. А когда мне дали понять, что я оказался в игре и это только начало, я решил, что хватит.

— Как происходило ваше задержание?

— Я ехал на «Эколайнсе» в Вильнюс. Вдруг позвонила жена и сказала, что к ней приходили трое человек и интересовались мной.

На границе как обычно водитель говорит: «Кто с украинскими паспортами и сами знаете кто, идите первыми». «Сами знаете кто» — это как раз моя категория. К опросу я уже немного и привык. Где-то с год меня, когда я возвращался в Беларусь, отправляли в эти кабинетики к сотрудникам.

Думал, что, может, и сейчас у меня просто спросят, куда я еду, посмотрят телефон. А на меня надели наручники и ждали тех парней из Минска, которые за мной приходили к моей жене.

Губопиковцы меня забрали, и на их машине мы поехали во Фрунзенский РУВД. Сказали, что на второй день будет суд: «Признаете вину — будет 10 суток. Не признаете — 15». Это называлось «профилактические сутки».

Павялічыць

Я ничего не понимал. Обвиняли меня в хулиганстве. Вроде бы я в кабинете кричал матом, на просьбы успокоиться не реагировал.

Ночь в камере, утром суд по скайпу. Я сказал, что ничего не делал — судья ответил, что мы послушаем свидетеля. Конечно, свидетель в балаклаве подтвердил, что я все делал. У меня повторно спросили, признаю ли я вину. Я ответил: «Да, я согласен. Но прошу учесть суд, что я являюсь единственным кормильцем в многодетной семье». Ну вот учли — дали 14 суток вместо 15.

Вместе со мной был парень, которого судили за фотку в фейсбуке 2013 года — он там в какой-то кофте с погоней. С ним меня и увезли в ЦИП на Окрестина. В бчбэшной камере много-много людей.

После суток меня забрал ГУБОПиК — повезли «на беседу» и записывать видео. Хотели, чтобы я еще раз сказал, что работал на «Белсате», снимался для ЧинЧинов, Грустному Коленьке интервью давал. Я все пытался сказать, что все это делал тогда, когда это еще не было запрещено. Но у них были какие-то свои планы на меня.

Говорили, что потом поедем в Следственный комитет — «выяснять, кто ты, что ты». Но потом сказали, что все переигралось и в Следственный комитет мы не едем: «Потом пойдешь». И был я в таком подвешенном состоянии, когда нужно было многое сделать, закрыть бытовые вопросы.

— Ваш образ чиновника не вспоминали вам?

— Вспоминали, конечно. Но в основном они пытались хоть как-то привязать ЧинЧинов к «Белсату».

— И вот после этого вы наконец решили уехать.

— Да, потому что мне уже было неприятно находиться в Минске… Перед задержанием я был на кастинге ТНТ. И после суток я ходил на тот самый кастинг и меня утвердили на роль.

Думал, может, останусь, может, буду сниматься … Заработать можно было неплохо, но нет… Думал: ну вот пойдешь ты в Следственный комитет — а дальше что? Очень долго общался с ассистентами… Но решил все же уехать. Они тогда нашли дублера на всякий случай. И я спокойно отказался от роли.

— Понимаю, что в нашем мире сложно что-то планировать, но, может, есть идеи, чем заниматься?

— Легализацией в первую очередь. Помогают люди, здесь все свои. С ЧинЧинами будем продолжать что-то делать. Есть еще предложения. Тот же спектакль «Радзіва Прудок» мы так и не сыграли — может, сыграем еще, может, и не раз.

• 28
• 1
• 1
• 5
• 1
• 12
• 4
• 13