Выходец из белорусской шляхты 28 лет руководил советской внешней политикой. Чем запомнился Громыко, который получил прозвище Мистер Нет?

Из Старых Громык в Нью-Йорк

Белорусской деревни Старые Громыки, в которой 115 лет назад родился будущий дипломат и формальный лидер СССР, уже нет на карте. Находилась она на территории нынешнего Светиловичского сельсовета Ветковского района Гомельской области. Катастрофа на Чернобыльской АЭС ударила по малой родине Андрея Громыко как раз в тот момент, когда он был на пике своей карьеры. Оказавшуюся в зоне радиоактивного загрязнения деревню расселили, а в 2011 году и вовсе упразднили полностью.

Шляхетская околица Старые Горемыки (позднее Старые Громыки) на карте Рогачевского уезда Могилевской губернии Российской империи 1783 года. Фото: wikimedia.org

В советских официальных биографиях Громыко указывалось, что он родился 18 июля 1909 года в крестьянской семье. Но в современных жизнеописаниях политика обычно обращают внимание на то, что он происходил из старинного шляхетского рода (хотя в публикации к 115-летию Громыко в официальной газете Администрации Лукашенко депутат и идеолог Вадим Гигин об этом предсказуемо умолчал). Никакого противоречия здесь нет: после разделов Речи Посполитой в Российской империи прошли так называемые разборы шляхты, когда значительную часть этого многочисленного сословия переписали в мещан и крестьян. Как бы то ни было, род «Громыка» фигурирует в списке фамилий шляхты ВКЛ.

Как утверждают некоторые исследователи, отец будущего дипломата до революции ездил на заработки в Канаду, где выучил английский язык, но из-за травмы руки был вынужден вернуться на родину. Вполне возможно, что именно рассказы отца об этом путешествии и домашние «уроки» английского повлияли на дальнейшую судьбу мальчика.

Андрей Громыко, как и положено сельскому ребенку, с детства трудился, с 13 лет вместе с отцом работал на лесозаготовках. После окончания 7-летней сельской школы он отучился в ПТУ в Гомеле, а затем поступил в Староборисовский сельскохозяйственный техникум. По воспоминаниям дочки дипломата, Эмилии Громыко-Пиродовой, там способный студент даже успел поработать преподавателем. А еще познакомился с будущей женой, Лидией Гриневич. Их крепкие отношения продолжались до конца жизни Андрея. Вслед за мужем Лидия Громыко в совершенстве выучила английский и стала одной из самых путешествующих жен советских политиков. Наряду с Раисой Горбачевой она была среди немногих супруг кремлевских лидеров, регулярно появлявшихся на публике.

Но пока еще все это было в далеком будущем. Во многих публикациях пишут, что после борисовского техникума Громыко с 1932 года учился в минском нархозе (Белорусском государственном университете народного хозяйства, ныне БГЭУ). Историк Эммануил Иоффе обратил внимание, что такого не могло быть: нархоз появился только в 1933 году. Скорее всего, речь идет об Институте экономики Белорусской академии наук, который открылся как раз в марте 1931 года. После двух курсов, продолжая учиться в институте экстерном, Громыко отправился работать директором минской школы. А уже оттуда талантливого аспиранта-экономиста перевели в НИИ сельского хозяйства в Москву, где в 1936 году 27-летний Громыко защитил кандидатскую диссертацию по сельскому хозяйству США. Перед молодым человеком маячила перспектива успешной карьеры ученого-экономиста и преподавателя.

Автомобили на улице Ленина (Францисканской) в Минске. 1935 год. Фото: wikimedia.org (Куркоў І. Мінск незнаёмы. 1920−1940. — Менск: Ураджай, 2002. С. 114)

Однако в 1937 году в СССР начался Большой террор, в ходе которого Народный комиссариат иностранных дел (советский МИД) был практически разгромлен репрессиями. В мире к тому времени уже отчетливо пахло новой большой войной, международная обстановка накалялась, и Сталину срочно понадобились кадры для заполнения многочисленных дипломатических вакансий. Андрей Громыко с его официальным крестьянским происхождением и свободным английским (к урокам отца добавилось усиленное изучение языка при написании диссертации о США) был замечен наркомом иностранных дел Вячеславом Молотовым и попал на работу в комиссариат.

В 1939 году «случайный» дипломат уже возглавил отдел американских стран Наркоминдела. А затем направился в США в должности советника посольства. Отношения с тогдашним послом СССР в США Максимом Литвиновым (к слову, выходцем из еврейской семьи, родившимся на Гродненщине) у Громыко не сложились. Но «потерпевшей» стороной в этом конфликте стал как раз его начальник — через четыре года Литвинова отозвали в СССР, а Громыко занял должность посла. И оставался на ней до 1946 года.

Андрей Громыко (третий справа) рядом с Иосифом Сталиным и президентом США Гарри Трумэном на Потсдамской конференции в июле 1945 года. Фото: U.S. National Archives and Records Administration / wikimedia.org

В США Громыко активно занимался подготовкой Тегеранской, Потсдамской и Ялтинской конференций, определивших послевоенное устройство мира. А в двух последних и сам принимал активное участие. Ближе к концу Второй мировой войны, в октябре 1944 года, 35-летний белорус возглавил советскую делегацию на конференции в Думбартон-Окс (США), где страны антигитлеровской коалиции договорились о создании ООН. С этого момента и до конца 1940-х Громыко оставался лицом СССР в этой международной организации со штаб-квартирой в Нью-Йорке. Под Уставом ООН от имени Советского Союза стоит его подпись.

Мистер Нет

Сталинская модель управления оставляла не особенно много свободы даже высокопоставленным дипломатам, которые оставались послушными исполнителями воли вождя. Возможно, что именно в связи с этим Громыко прославился рекордным количеством блокировок решений Совета Безопасности ООН — за первые два года работы организации он 26 раз пользовался правом вето. Одно из самых известных вето Громыко — блокировка предложения о введении международного контроля над атомным оружием. Сталинский СССР, который в первые послевоенные годы изо всех сил спешил создать собственное ядерное оружие, не мог согласиться на такой шаг.

Также широко известной фишкой Громыко было непроницаемое выражение лица — лишь изредка оно озарялось чем-то напоминающим ухмылку. Но этот «покерфейс» дипломат носил именно на службе.

В то время штаб-квартира ООН еще не была отстроена, и заседания Совета Безопасности проходили в здании колледжа Hunter в районе Бронкс. Такая обстановка создавала непринужденную атмосферу, в которой дипломаты и служащие посольств свободно общались между собой, вместе завтракали и обедали, обмениваясь в буфете сплетнями. Во время перерывов между заседаниями Громыко снимал свою непроницаемую маску и был не прочь отпустить шутку. Рассказывают, что после одного особенно продолжительного и неудачного заседания Совбеза он заявил, что готов проголосовать за резолюцию, предложенную оппонентами. Но лишь в том случае, если перед всеми утвердительными предложениями поставить частицу «нет». С тех пор в западных СМИ за Громыко закрепилось прозвище Мистер Нет.

Андрей Громыко и президент США Джон Кеннеди. Фото: wikipedia.org

Уроженец деревеньки в гомельском Полесье оказался удивительным политическим долгожителем как по меркам СССР, так и по общемировым. С 1946 по 1952 год он был заместителем министра иностранных дел, в 1952—1953-м — послом СССР в Великобритании. После смерти Сталина в 1953 году Громыко снова назначили замминистра. А в 1957-м он стал главой советской дипломатии — и оставался на этом посту 28 лет.

Белорус «пережил» почти всех кремлевских лидеров. Он был на послевоенных конференциях вместе со Сталиным, а уже в 1954-м готовил заявку на членство СССР в НАТО. Этот же человек присутствовал на Генассамблее ООН, когда Хрущев стучал по столу ботинком, и находился в Вене вместе с Брежневым, когда тот подписывал договор о стратегических вооружениях с США. Громыко руководил советским МИДом и на пике холодной войны во время Карибского кризиса, и во время брежневской «разрядки». Ему одинаково успешно удавалась роль Мистера Нет для блокирования инициатив западных государств — и любезного дипломата периода потепления отношений между Востоком и Западом.

Андрей Громыко с президентом США Джимми Картером в 1978 году. Белый дом, Вашингтон, США. Фото: U.S. National Archives and Records Administration / wikimedia.org

Секретом этой завидной выживаемости была очень высокая компетентность. Обладавший потрясающей памятью Андрей Громыко овладел хитросплетениями международной политики в такой степени, что это сделало его незаменимым для всех кремлевских вождей. И в то же время главный советский дипломат никогда не демонстрировал политических амбиций и не стремился «подсидеть» кого-то из советских лидеров. Он был прекрасным экспертом — и одновременно послушным исполнителем воли своих руководителей. Возможно, что именно эту его черту в конце 30-х годов разглядел Сталин.

Впрочем, советник президента США по национальной безопасности и государственный секретарь США Генри Киссинджер свидетельствовал, что эта послушность Громыко имела границы. Однажды Никита Хрущев прилюдно отпустил грубую шутку в адрес своего министра иностранных дел. Он назвал его человеком, который по команде мог беспрекословно сидеть на холодном льду, пока ему не прикажут встать. Киссинджер вспоминал, что после таких шуток «лицо Громыко расплывалось в улыбке. Но глаза приобретали опасливое и слегка меланхоличное выражение — как у бигля, который терпел все необъяснимые причуды хозяина, но научился использовать их в своих интересах».

В западных СМИ стиль работы Андрея Громыко характеризовали как традиционный стиль «русской дипломатии» — обстоятельный, раздражающе медленный, тяжеловесный, тщательный и непреклонный. Журналисты обращали внимание на его по-восточному внимательное отношение к дипломатическому ритуалу и выражению лица. Громыко подходил к каждой беседе безупречно подготовленным, стремился вытащить козырь противника в самом начале переговоров — но свой собственный доставал лишь тогда, когда уже не оставалось выбора, времени или возможности для маневра. На переговорах он часто пытался измотать своих оппонентов, добиться уступок настойчивостью, а в случае необходимости мог симулировать эмоции вроде гнева. Но обычно старался оставаться совершенно невозмутимым.

Андрей Громыко и президент США Джон Кеннеди в октябре 1961 года. Белый дом, Вашингтон, США. Фото: Abbie Rowe — John F. Kennedy Presidential Library and Museum / wikimedia.org

Упоминавшийся выше Киссинджер отмечал, что «вести переговоры с Громыко, не владея всеми деталями проблемы, было равносильно самоубийству».

Как белорус стал номинальным руководителем СССР (и едва не стал реальным)

Несмотря на отсутствовавшие до поры властные амбиции, Громыко в конце концов взобрался на формальную вершину советского политического олимпа. Первый шаг в этом направлении ему помог сделать Леонид Брежнев. В 1973 году этот советский лидер решил добавить веса руководителям КГБ, министерств обороны и иностранных дел. Их, в том числе Андрея Громыко, Брежнев пригласил в Политбюро ЦК КПСС — узкий «клуб» партийного руководства, фактически управлявшего Советским Союзом.

В СССР того времени существовало своеобразное двоевластие. Номинально главой государства являлся председатель Президиума Верховного Совета СССР (парламента). Но реальными рычагами власти обладал генеральный секретарь Коммунистической партии СССР. Часто эти должности «совмещал» один и тот же человек, но иногда формальную высшую государственную должность занимали другие люди. Так, Брежнев был и генсеком, и председателем в 1977—1982 годах. Но в 1964—1965-м формальным главой советского государства был Анастас Микоян, а в 1965—1977-м Николай Подгорный.

В 1984 году умер Юрий Андропов, советский лидер, занимавший «для надежности» оба поста. Тогдашний министр обороны СССР Дмитрий Устинов утверждал, что после смерти Андропова Громыко претендовал на должность генерального секретаря КПСС — то есть реального, а не номинального лидера государства. Но Устинов тогда якобы посчитал, что белорус не подходит на этот пост из-за своего характера. И предложил кандидатуру тяжелобольного Константина Черненко, которую поддержали остальные участники встречи. Сам Громыко, напротив, в беседе с последним главой КГБ Владимиром Крючковым рассказывал, что должность генсека ему предлагали члены Политбюро — но он отказался от нее.

На трибуне Мавзолея члены Политбюро ЦК КПСС: Константин Черненко, Николай Тихонов, Леонид Брежнев, 1 мая 1982 года. Фото: сайт Коммунистической партии Азербайджана

А в 1985 году, после смерти Черненко, Громыко сам предложил Политбюро избрать на должность генсека спорную на тот момент кандидатуру Михаила Горбачева. Через несколько месяцев после этого Горбачев отблагодарил его, назначив на номинально самую высокую государственную должность председателя Президиума Верховного Совета СССР. Впрочем, одновременно с этим Горбачев решил и другую задачу. А именно — убрал Громыко из МИДа, поскольку был недоволен «консервативным и догматическим подходом Громыко» к внешней политике СССР.

Покинув МИД, белорус оставался формальным главой Советского Союза три года, до октября 1988 года. Не дожив пару недель до своего 80-летия, 2 июля 1989 года Громыко умер.

Лучше десять лет переговоров, чем один день войны

Андрей Громыко, как руководитель дипломатии одной из сверхдержав, создавал эпоху, в которой существовал. И одновременно был ее продуктом. Он причастен к таким драматическим проявлениям советской внешней политики, как ввод войск в Чехословакию в 1968 году и в Афганистан в 1979-м. С другой стороны, во многом благодаря ему состоялась очень важная для периода холодной войны разрядка в отношениях между США и СССР, которая продолжалась с конца 60-х до конца 70— годов.

Несмотря на все грозные заявления и непреклонную позицию по многим вопросам, Громыко был сторонником мирного сосуществования с США и другими странами Запада. Он ненавидел войну, и на то у него была очень веская причина: два его брата, Андрей и Федор, погибли в годы Второй мировой.

Леонид Брежнев и Андрей Громыко (второй и третий справа) встречаются с президентом США Джеральдом Фордом и Генри Киссинджером. Владивосток, СССР, 1974 год. Фото: David Hume Kennerly — Gerald R. Ford Presidential Library / wikimedia.org

Своеобразным девизом Андрея Громыко стали его же слова: «Лучше десять лет переговоров, чем один день войны», — которые он произнес, получив обвинения в затягивании переговорного процесса. Во многом благодаря его усилиям холодная война между Западом и Востоком не превратилась в полномасштабную горячую, хоть временами и сильно «искрила» по всему миру.

На открытии выставки в честь 110-летия со дня рождения дипломата в 2019 году генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш вспомнил, как в 1982 году Громыко в качестве советского министра иностранных дел объявил, что СССР не применит первым ядерное оружие. А когда российский министр иностранных дел Сергей Лавров вспомнил цитату Громыко про преимущество десятилетних переговоров перед однодневной войной, Гутерриш посетовал, что ему все чаще приходится иметь дело с политиками, которые скорее согласятся на 10 лет войны, чем на один день переговоров.

• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0