Белорусы терпилы? Нет разницы, на каком языке разговаривать? Гурневич не согласен
Журналист «Радыё Свабода» Дмитрий Гурневич в новом выпуске ток-шоу «Жизнь-малина» объяснил, почему настаивает на белорусском языке и за что любит такую черту, как рассудительность.
Почему не все равно, на каком языке разговаривать
Журналист Дмитрий Гурневич объяснил, почему для него очень принципиален языковой вопрос.
«Язык укрепляет идентичность. (…) У нас есть определенные контексты. Мы соседствуем с самой опасной страной мира — Россией. (…) Сейчас такая ситуация, что мы должны четко отличать себя от этого государства, от этой страны во всем, что мы делаем. (…) Лидеры мнений должны об этом думать. Чтобы белорусы ни в коем случае не попадали под влияние России. Иначе она сделает с нами, что захочет.
Если мы не будем иметь этого сознания, мы будем, как листик на ветру, болтаться туда-сюда просто. Что хочешь, то и сделаешь. Любую манипуляцию проведешь».
В качестве примера Гурневич вспомнил историю, рассказанную белорусским историком Алесем Кравцевичем, который на почтамте увидел надпись о том, что «первая почта на наших землях появилась во времена Петра I».
«Какой Петр I? Он управлял Россией. У нас было свое государство — Великое Княжество Литовское. (…) При чем тут эта почта? У нас все свое было, — вспоминает журналист и замечает:
Потреблять нужно белорусский контент, думать нужно белорусскими категориями. Чтобы нас не захватила Россия. Прежде всего в голове».
Гурневич отмечает, что результатом русификации стало то, что белорусы во многом стали ментально зависимыми от России.
«Мы думаем всегда через категории Москвы. Чехов, Достоевский и все такое. Очень тяжело мыслить через свою культуру, через свою оптику. А она невероятно важна».
Журналист считает, что ситуация сейчас выглядит лучше по сравнению с 1990-ми, потому что теперь белорусы отождествляют себя с Беларусью как отдельным государством, и это нужно поддерживать.
«Я бы вообще сказал, поддерживать тех людей, которые в рамках этой системы делают все, чтобы Беларусь не стала частью России и ментально, и физически, и экономически», — утверждает Гурневич и добавляет:
«Мы во многом зависимы от России, но многие, конечно, по собственному желанию. Потому что не хотим писать заявление на белорусские классы, на белорусские школы. Но это нужно понять, дойти до этого. Сам человек этого не поймет. Нужно, чтобы кто-то это сказал. Это нужно, чтобы была элита, которая тебе об этом скажет. Элита, которая служит своему народу. Нужно, чтобы была национальная дискуссия».
Журналист отмечает, что нельзя связывать решение языкового вопроса со сменой политической системы в стране.
«Об этом нужно говорить каждый день. Потому что это механизм, как что-то рождается в твоей голове. А Россия это делает последовательно. Она об этом говорит бесконечно. Ты включаешь шоу «Танцы на льду», дети, которые поют в пилотках, восхваляют российскую советскую армию. Этот милитаризм, величие, российское высокомерие. Оно повсюду там просто идет».
«Если мы не будем заниматься собой, займутся другие. А у нас этим займется только Россия», — добавил журналист.
Белорусы терпилы?
Дмитрий Гурневич рассказал, что его любимая черта белорусов — предусмотрительность, терпимость.
«В нашей ситуации, в которой мы есть, это золото. Потому что мы исторически были вынуждены выживать между разными соседями, которые воевали между собой».
«Я вижу, что рискованность, резкие движения, они, конечно, могут принести много плюсов, они создают историю. Люди становятся миллиардерами, когда они рискуют. Но это работает в обе стороны. Эта рискованность, резкость очень часто приводит к очень кровавым последствиям. Люди попадают в водоворот просто».
Гурневич упомянул германо-американского философа Ханну Арендт (одна из ее известных книг — об одном из организаторов Холокоста Адольфе Эйхмане), которая объясняла, что любое зло происходит от того, что мы не задаем себе вопросов.
«Немцы в 30-40-е годы тоже не задавали себе много каких вопросов. Они просто все рационализировали. Выкинули из головы блок, который отвечает за критическое мышление. А мне кажется, что осторожность с критическим мышлением очень связаны», — высказывает свое мнение Гурневич.
Относительно обвинений белорусов в том, что они терпеливы, Гурневич утверждает:
«Все терпилы. В нашем регионе все терпилы были. Я обожаю эти разговоры с литовцами или с латышами, поляками. «О, вы там постоянно сидите, не вылазите».
Пардон, а вы когда получили независимость? Вы получили ее в 91-м году. Так же, как и все остальные. Почему вы, например, не получили независимость (поляки, условно говоря) в 75-м году, или даже в 81-м, когда «Солидарность» родилась, миллионные протесты, Гданьск, Валенса?
Они же тогда не стали независимыми, свободными. Еще хуже стало. Военное положение ввели. И стало так же, как сейчас у нас. У нас сейчас абсолютно польский образец середины 80-х. Все закатали. Где эти люди? «Солидарность», которая имела миллионы людей в начале 80-х, скукожилась до 10 тысяч. Это не мои цифры. Это цифры польских историков.
И что они делали? Они просто выпускали подпольные журналы для этих 10 тысяч человек. Это, условно говоря, фейсбук для пары тысяч человек. Очень важно — они это делали, чтобы сохранить эту элиту, которая позже пришла к власти через несколько лет. Но ничего уникального никто другой не предложил также.
И свои государства, например, в начале прошлого века в Европе получили в одно и то же время, в 18-м году. Почему они не получили на пять лет раньше или семь? Потому что была Первая мировая война. Империи исчезли, и на их руинах возникли новые государства.
90-е годы. Перемены. Все то же самое. Просто правильно нужно воспользоваться ситуацией, которая есть, чтобы были подготовлены элиты, которые это используют».
Гурневич Астапене: Говорить по-русски — это не выбор белорусов, а навязанный выбор Москвы
Нации — это архаизм, и нужно перевернуть страницу? Вовсе нет, утверждает польский профессор
«Некоторых возмущает присутствие Тамары Эйдельман в белорусских СМИ, а я считаю это присутствие очень полезным» — Гурневич
«Солидарность»: движение, которое изменило мир и историю
Комментарии