«Не понял, за что Мирный извинялся». Интервью с легендарным белорусским теннисистом Владимиром Волчковым

Кемер, климат, академия

— Где ваш дом сегодня?

— Дом в Беларуси, а работаю в Турции. Мы живем с семьей в Кемере. Прекрасное место. Никогда не думал, что буду работать среди такой красоты. Мне с семьей здесь очень нравится, хотя иностранцы всегда будут иностранцами. Занимаемся теннисом.

— Турция — не самая теннисная страна.

— Все так. Но, думаю, у нее колоссальный потенциал. Здесь великолепные климатические условия. В европейских странах, например, Испании или Франции, и США при всей инфраструктуре и экономических возможностях теннис все равно кочует на юг — туда, где более хорошая погода. в Кемере 11 месяцев в году можно играть на открытом воздухе. Даже 12, но зимой бывают дожди. Плюс географическое положение. Из Антальи, Стамбула нетрудно добраться до любой точки, что важно для теннисистов, которые играют турниры по всему миру. Также в Турции проводятся международные соревнования. Вижу качественные шаги в этой стране для повышения уровня тенниса.

— Вы основатель Академии TruTennisteam. Расскажите о ней подробнее.

— Запустили проект в конце лета 2022 года. До этого я работал с Томлянович (австралийская теннисистка хорватского происхождения, была 32-й ракеткой мира, сейчас занимает в рейтинге 116-ю позицию. — Прим. ред.), а жена с детьми переехали в Стамбул. То есть в принципе, семья уже привыкла к Турции.

А академия? Теннис — мое призвание. Но во время работы с Томлянович и последующих индивидуальных занятий поймал себя на мысли, что хочу максимальное время быть с семьей, видеть, как растут дети, помогать им делать первые шаги. Так и появилась идея с Академией. Теперь я могу не только быть рядом с любимыми людьми, но и реализоваться как тренер, мотиватор и организатор. Другими словами, удалось совместить все то, что для меня важно в жизни.

В целом нравится, как мы развиваемся. Проекту есть куда расти, но тем не менее. На постоянной основе в Академии четыре тренера по теннису, плюс специалист по ОФП. Некоторые тренеры приезжают на стажировку. Отбираем исключительно по профессиональным качествам. В основном это представители бывшего СССР. Что касается спортсменов, то это тоже в основном русскоязычные. Трудностей в коммуникации не возникает.

Кто-то тренируется с нами неделю-две, кто-то несколько месяцев и больше. Нацелены на теннисистов, у которых есть амбиции. В основе тренировочного процесса и нашей философии — весь мой опыт в качестве спортсмена и тренера. Все же выиграл юниорский «Уимблдон», доходил до полуфинала на этом же турнире среди профессионалов. Работал с Марией Шараповой (бывшая первая ракетка мира из России, победитель 36 турниров в одиночном разряде. — Прим. ред.) и рядом белорусских теннисистов, был капитаном нашей мужской сборной.

— Кого из спортсменов академии выделите?

— Игроков первой сотни рейтинга у нас пока нет, но некоторые имена на слуху: например, представитель Узбекистана Сергей Фомин, россияне Егор Агафонов, Максим Жуков. Есть несколько хороших парней из Украины. Подготовка в теннисе — процесс всегда довольно растянутый. К нам приезжают в основном те, кто разочаровался в тренировках в привычных условиях или недополучает необходимой интенсивности.

— Сами выходите на корт?

— Обязательно. Так было и в то время, когда работал в Беларуси, по 5-6 часов был на корте. Личного примера никто не отменял. У меня хватает энергии и любви к теннису, чтобы показывать все самому.

— А белорусы?

-У нас тренировалась полтора года назад Юлия Готовко, которая потом неплохо себя показала (Готовко занимает в рейтинге в одиночном разряде 555-ю позицию. — Прим. ред.). Были и другие. Правда, белорусы, позанимавшись у нас, в основном не возвращаются. Говорят, что у них дома проблемы со своими тренерами, когда те узнают, что спортсмены работали у Волчкова. Даже не знаю, как это комментировать.

Шакутин, плюшки, прорыв

— Вас цепляет, что вы не востребованы сегодня в белорусском теннисе?

— Неправильная постановка вопроса. Почему, например, я уехал и занялся академией в Турции? Для меня главное — личностная профессиональная реализация. Когда в Беларуси мы работали с Александром Васильевичем Шакутиным (возглавлял федерацию тенниса с 2012 по 2017 год. Шакутин — владелец холдинга «Амкодор», после августа — 2020 попал под санкции ЕС за связи с Лукашенко. — Прим. ред.), чувствовал, что у меня будет максимальное осуществление всех целей и задумок. И в принципе это получилось. А потом ситуация поменялась. Через какое-то время я понял, что не могу снимать кино в два раза лучше, но с бюджетом в три раза меньше. Поэтому и пошел своей дорогой. Если в Беларуси есть молодые, амбициозные парни и девушки, которые считают, что они сегодня готовы запрягаться, то нужно дать им такую возможность.

— Что думаете о состоянии нашего тенниса?

— Конечно, я знаю и понимаю, что происходит внутри. Но меня там не было четыре года. Так что некорректно давать оценки со стороны.

А я свою работу сделал. Считаю, при Шакутине Беларусь осуществила в теннисе исторический прорыв, о чем говорят и результаты (в 2017-м женская сборная вышла в финал Кубка Федерации, а мужская пробилась в плей-офф за право играть в Мировой группе. — Прим. ред.), и развитие инфраструктуры, и появление новых игроков и тренеров.

Рад, что был частью команды Александра Васильевича. Меня всегда удивляло, как он находил время и на бизнес, и на теннис. Человек был настолько погружен во все процессы… Когда впервые общался с ним, еще сотрудничая с Шараповой, то сразу почувствовал с его стороны всю серьезность подхода. Он задавал конкретные вопросы, интересовался нюансами. Недолго думал, когда Шакутин предложил работу в Беларуси.

Он выделялся колоссальным трудолюбием, инвестировал в людей, поощрял конкуренцию и создал грамотную команду. Это была очень демократичная среда, где коллективно обсуждались важные вопросы и выслушивались разные мнения. Поймите: одна вещь — создавать и закручивать эту воронку, и другое — идти проторенной дорогой. Но, как уже говорил, не хочу оценивать сегодняшние процессы.

— Вы работали индивидуально с рядом игроков. Сегодня в нашем мужском теннисе, судя по рейтингу, все печально — ни одного представителя Беларуси в топ-300. Почему?

— Я бы не брал всех под одну гребенку. Например, Александр Бурый (был 59-м в мире в парном разряде. — Прим. ред.), Андрей Василевский (занимал 52-е место в парном разряде, входит в команду Арины Соболенко. — Прим. ред.) достигли практически своего потолка. Чтобы задержаться в большом спорте, кроме здоровья нужны мозги, дисциплина. Конечно, были разные случаи. Есть такое понятие — масштаб личности. Появлялись минимальные плюшки – и все, некоторые теннисисты оказывались не готовы работать дальше с той же энергией. Довольствовались покупкой квартиры и машины, а не сиянием на мировых аренах. Зато другие смотрели на лидеров и тянулись за ними.

Егор Герасимов (был 65-й ракеткой мира, сейчас занимает 368-ю позицию. — Прим. ред.), Илья Ивашко (был 40-й ракеткой мира, в 2021-м выиграл турнир ATP в одиночном разряде — раньше из белорусских теннисистов такого добивался только Максим Мирный. Теперь не имеет рейтинга. — Прим. ред.), Арина Соболенко всегда выделялись мотивацией. Они хотели быть на экранах телевизоров, достигать больших целей. Да, у кого-то пик прошел — с этим не поспоришь. Но не будем забывать и о колоссальной конкуренции в мужском теннисе. Хотя окно возможностей в Беларуси открылось после того прорыва в 2017-м. Сколько детей хотело записаться в секции на волне успехов нашего тенниса!

Павялічыць

— Нынешние трудности с логистикой отбросили назад белорусский теннис?

— Я не думаю, что это как-то влияет. Знаю, и в Гонконг белорусы летают на турниры, и в США. Наверное, труднее получить шенгенскую визу, но в целом выбираться куда-то и выигрывать нет проблем.

— Беларусь может быть теннисной страной? Если учитывать климат, экономику…

— А где тренировались Соболенко, Саснович, Ивашко, Герасимов в начале карьеры? В минских залах. И спортсмены не жаловались на нехватку солнца. При Шакутине было сделано большое количество правильных вещей. И маленькая Беларусь, в частности, играла в финале Кубка Федерации против США. Можно ли повторить все это? Конечно, но главное, чтобы было желание.

— Знакомы с нынешним главой Федерации Сергеем Рутенко?

— Нет.

Видео, Мирный, демократия

— 14 августа 2020-го вы записали видео, в котором призвали силовиков прекратить насилие. Вам предлагали удалить его?

— Нет.

— Была ли на него реакция?

— Нет. Ну, то есть понятно, что человек 100 в течение следующих трех дней подошли и сказали, мол, молодец, Владимир. Ведь заявление было не политически ангажированным, а гуманистическим. В оппозиционные вещи не верил с самого начала, но посчитал важным высказаться, так как на человеческом уровне было больно видеть, как белорусы могут так ломать белорусов. Конечно, следил тогда за происходящим. Понимаю, что есть разные способы подавления протестов, однако тот уровень жестокости перехлестывал в разы. Правда, не особо верил, что мой призыв изменит ситуацию.

— Какой она вам видится сегодня?

— Я долго думал, размышлял о причинах всех процессов. Первое — не верю в патриотизм. Знаю лично много людей, которые громко кричат, бросаясь этим словом, но живут совсем иначе. Второе — верю в борьбу за власть. И не имею ничего против. Это длится столько, сколько существует человечество. Борьба за власть всегда жесткая, и у нее свои правила. А то, что произошло в 2020-м, — колоссально важный опыт для Беларуси. Время покажет, какой именно.

— Удивились словам Мирного, который приехал в Минск в 2023-м и заявил, что «не справился» в 2020-м, когда также призвал прекратить насилие?

— Я узнал про все высказывания только после его операции. Потом посмотрел и не понял, за что Макс извинялся. Я знаю Мирного всю жизнь. Это уникальный человек, очень глубокая личность. Видимо, были какие-то глубочайшие потрясения, которые могли заставить его отреагировать тем или иным образом. Не знаю, как это комментировать … Я вот сделал заявление против насилия и дальше не пытался лезть в политическую историю, так как примерно представлял развитие событий.

— Вам не кажется, что Соболенко, Азаренко после событий в Беларуси и начала войны в Украине могли бы высказаться гораздо четче, а не ограничиваться общими фразами?

— Обсуждать войну я сейчас не готов. Что касается наших событий, то вы не можете допустить, что, например, Арина или Вика, как неопытные в политике спортсменки, обсуждали все внутри семьи? Почему бы не представить, что им говорят: «Хорошо, ты можешь считать, что насилие — перебор, ты против этого. А тогда за что выступать? Уверена, что так будет лучше?» Я вот не был готов высказываться за что-то. В частности, за западные ценности.

— Почему?

— Мне не близко то, чем живет Европа, США. Даже неприятно. И Турция, к сожалению, движется в том же направлении. Нам подсовывают материальные вещи и утверждают, что это символ процветания и личностного развития. Не уверен, что надо бороться, воевать за такую организацию общества. Хотя сам много жил и работал на Западе, путешествовал. Как тренеру мне важно, чтобы игрок мог концентрировать внимание на выполнении установки, а не залипал в TikTok на последнем «айфоне» и считал это отличным времяпрепровождением.

Я родился в СССР. Эта страна, которую сегодня принято порицать всем Западом, подарила мне первую школьную учительницу Татьяну Иосифовну. В обычных детях она видела будущих нобелевских лауреатов. Учительница привила мне страсть к обучению, ответственность, любопытство.

Мой первый теннисный тренер Вячеслав Коников нашел меня в обычной школе, и я начал заниматься понравившимся видом спорта. Родители, которые работали на заводе, не заплатили за это ни копейки. С девяти лет благодаря СДЮШОР МАЗ у меня появились талоны на питание, мне покупали ракетки, струны, мячи, школа командировала на соревнования с тренером. Представляете, какой запас возможностей был у простого ребенка?

А сегодня в «продвинутом» западном мире, чтобы ребенок пошел заниматься теннисом, нужно отдать огромные деньги. Час на корте в Европе обойдется минимум в 20 евро. Тренер — от 30 евро. Чтобы нормально тренироваться, ребенку нужно заниматься полтора-два часа практически каждый день.

Обычные родители, которые не получили наследства или не пробились в элиты, будут обречены наблюдать за тем, как пропадает талант ребенка. И не говорите, что свобода слова, права человека, демократия как бы идут отдельно, а экономическая потребность — сама по себе. Как по мне, это все взаимосвязанные вещи. И если цена такой вот жизни — отсутствие возможности дать своим детям развиваться в сферах, в которых они талантливы, то зачем мне такая демократия?

— В Беларуси заниматься теннисом — тоже, пожалуй, недешевая радость.

— Сегодня можно как угодно относиться к власти, но когда россияне, украинцы узнают, что государство в Беларуси строит теннисные центры и дети в секциях могут там тренироваться бесплатно, то не верят своим ушам. Другой вопрос, как иногда распоряжаются инфраструктурой люди, которые убедили президента, правительство, что нужно выделить средства на развитие спорта.

Павялічыць

Тренерство, подвиг, Шарапова

— Вы закончили карьеру в 30 лет. Не рано?

— Все произошло вовремя. Теперь я понимаю, что игра была нужна, чтобы стать тренером. Мне нравится эта работа, очень люблю теннис. Помню, когда был капитаном мужской сборной, то делал это с огромной радостью. Представлять страну, работать с максимальным напряжением и принимать эффективные управленческие решения для победы — огромный челлендж и неимоверный драйв.

— Пересматриваете матчи со своими выступлениями?

— Как-то хотел найти матчи Кубка Дэвиса 2004 года, когда играли в Беларуси и прошли россиян и аргентинцев. Просил помочь журналистов, которые тогда брали интервью и вели репортажи, найти видео. А потом ситуация поменялась, и все начали делать вид, что меня не знают.

— Победа над россиянами, которую принес ваш успех в матче против Михаила Южного, — одно из главных достижений в карьере?

— Да, видимо. Это был тот момент, когда я почувствовал большую гордость, что представляю Беларусь, народ. Приведу пример. Ко мне однажды подошел на улице мужчина. Он рассказал: «Когда вы играли против россиян, я лежал в больнице с раком. Это было трудное время в жизни. Не знал, чем все закончится. Но увидел ваш спортивный подвиг с Максом [Мирным], как вы боролись. И это так эмоционально окрылило, что пообещал себе — я выберусь, все будет хорошо. В том, что жму вам руку, и ваша заслуга». После таких историй понимаешь, что оно стоило всех усилий. Наши победы в Кубке Дэвиса в 2004-м сильно обогнали время. Страна только развивалась. Сегодня, когда Соболенко выигрывает турниры Большого шлема, мы можем оценить это иначе, ведь в теннис уже было что-то вложено.

— Чем запомнилось сотрудничество с Марией Шараповой?

— Мы работали вместе почти два года. Был спарринг-партнером Маши, частью ее команды. Я говорил вам о масштабе личности. В случае с Шараповой он выходит за рамки и ее родной страны, и тенниса в принципе. Это настолько многогранная личность, что при тесном общении с нею понимаешь, какие талантливые люди иногда рождаются. Со своими мозгами они могут жить и в теннисе, и в моде, и в бизнесе, и в архитектуре, и в искусстве. Дух захватывало. Маша очень харизматичная.

— Соболенко сравнима с ней?

— Время покажет. Еще не встречал настолько развитых интеллектуально и внутренне организованных спортсменок, как Шарапова. Ее очень сложно превзойти. За пределами спорта Мария и Арина — пока что разные планеты.

— В какой момент скажете себе, что реализовались как тренер?

— Если мой ученик выиграет турнир Большого шлема.

— Вы скучаете по Беларуси?

— Очень. Но, поработав эти два с половиной года в Турции, понимаю, что мое тренерское время в теннисе ограничено. Нахожусь там, где, повторюсь, могу максимально реализоваться. В конце концов, отыграв все эти спортивные, политические, жизненные игры, важно сказать себе, что сделал все и боролся до последнего. Благо у меня прекрасная жена, на которую всегда можно рассчитывать, трое детей. Ольга стояла у истоков пиар-работы теннисной академии в Беларуси, просто об этом не знали. А теперь она ведет все вопросы нашего проекта за пределами корта. Жена — замечательный организатор и мать. Я очень люблю свою семью и надеюсь, что и дальше в работе и не только мы будем плечом к плечу.

• 1
• 4
• 1
• 13
• 1
• 0
• 1
• 0