А может, все же стоит, чтобы Лукашенко участвовал в переговорах по Украине?

В 2025 году могут начаться российско-украинские переговоры, в которых хотел бы участвовать и официальный Минск. Желание Лукашенко попасть за переговорный стол вполне понятно — это для него отличная возможность прорвать международную изоляцию и легитимизировать свой режим. Но, может быть, его присутствие на переговорах послужит и белорусским национальным интересам? До инаугурации нового-старого президента США Дональда Трампа остаются считаные дни. Это означает, что вскоре можно ожидать активизации усилий по организации российско-украинских переговоров, направленных на прекращение горячей фазы войны в Украине и достижение некого перемирия между сторонами.

Контуры этих переговоров пока неясны, и до конца неизвестно, начнутся ли они в этом году. С одной стороны, заметна усталость от этой войны в России, но боевые действия идут ей на пользу — пусть медленно и ценой больших потерь, но российская армия продвигается на Донбассе.

Поэтому у российских властей есть соблазн не идти на переговоры, а продолжать наступление в надежде, что рано или поздно ресурсы Украины и ее воля к сопротивлению иссякнут. Тем более, что и на международной арене у России есть успехи: усталость западных обществ от войны, наряду с использованием гибридных информационных технологий, способствует тому, что в ряде стран Запада если не приходят к власти, то как минимум укрепляют свои позиции более дружественные к России политические силы.

В то же время остается открытым вопрос, насколько устойчива сама Россия и насколько велики ее ресурсы. Возможно, что несмотря на успехи на поле боя и демонстрацию уверенности, Кремль на самом деле нуждается в передышке не меньше Запада, чувствуя, что ослабленная войной и санкциями экономика может выйти из-под контроля. Если это так, то начало переговоров и достижение соглашения о перемирии возможно уже в этом году.

Однако положение дел на фронте и международная ситуация безусловно будут влиять на характер этих переговоров.

То, что Россия за три года войны не смогла достичь своих первоначальных целей, но и не потерпела поражения, определяет, что во время переговоров Украина и Запад не смогут диктовать ей свои условия с позиции силы.

Это далеко не ситуация начала 1918 года, когда большевистская Россия на переговорах в Бресте была готова идти на любые уступки кайзеровской Германии ради скорейшего подписания мира и сосредоточения на внутренних делах.

С другой стороны, Россия все же не достигла своих изначальных целей — в результате молниеносной войны поставить под контроль Украину и Молдову и стоять на границах непосредственно Запада. Поэтому она тоже не может выдвигать ультиматумы и требовать их безусловного принятия.

Предметом этих переговоров явно станет не архитектура глобальной безопасности и не перераспределение сфер влияния в регионе. Основными целями переговоров будут:

1. Прекращение огня.
2. Территориальное размежевание между Россией и Украиной (с утратой Украиной части оккупированных российской армией территорий).
3. Гарантии безопасности Украины от новой российской агрессии.

В таких условиях для нас, белорусов, встает вопрос — возможен ли и желателен ли вообще какой-либо формат участия в этих переговорах представителей лукашенковской Беларуси? Причём именно лукашенковской, так как другой вариант на практике не рассматривается. У Светланы Тихановской нет никаких шансов попасть за стол переговоров по объективным причинам, а претензии других общественных деятелей на представительство белорусских интересов — изначально выглядят курьезами или саморекламой.

Представители белорусских демократических сил могли бы теоретически участвовать в переговорах только в одном случае — если бы на этом настоятельно настаивал Запад, а Россия была бы настолько ослаблена, что не смогла бы противиться. Но реальная ситуация, как отмечалось выше, совершенно иная, и говорить об этом не приходится.

Что касается Лукашенко, то его шансы на участие в переговорах хоть в каком-то формате невелики, но и не нулевые.

Все будет зависеть от формата переговоров: будет ли он узким, с участием только ключевых стран и международных организаций, или расширенным, с привлечением, как говорится, «всех подряд».

Первый вариант — прагматичный и наиболее рабочий, позволяющий достичь приемлемого результата быстрее. Но если хотя бы одна из сторон, в данном случае Россия, будет больше заинтересована в процессе, чем в результате, то возможен и более широкий, а значит и менее плодотворный формат, где будет больше болтовни, чем толку. И вот как раз на него Россия может потенциально протянуть и Лукашенко.

А если будет это делать, то не для того, естественно, чтобы Лукашенко защищал на переговорах национальные интересы Беларуси. Относительно этого не стоит питать иллюзий. Его задачей будет продвижение интересов Кремля под ширмой защиты белорусских. 

Впрочем, по вопросам прекращения огня и территориального разграничения между Россией и Украиной белорусской делегации вообще нечего будет говорить. Беларуси эти вопросы непосредственно не касаются и она на них не влияет, поскольку белорусская армия как таковая, слава богу, непосредственно в войну не вступила. Соответственно с Лукашенко не будет здесь о чем договариваться даже формально. 

А вот в вопросе гарантий для Украины белорусский фактор уже как раз появляется. Ведь здесь уже никак не пройти мимо того факта, что на Киев в феврале 2022 года российские войска двинулись с территории Беларуси и с нее велись ракетные обстрелы. 

Соответственно, для того, чтобы избежать таких ситуаций в будущем, Украина и Запад среди прочего должны ставить вопрос, чтобы требовать от России впредь воздерживаться от превращения белорусской территории в военный плацдарм. 

Для того можно предположить, что украинцы и западники могут среди прочего добиваться от Путина обещания не создавать на белорусской территории военных баз, не размещать там крупных военных сил, «Орешника» и других подобных систем, а также вывода из Беларуси ядерного оружия — если, естественно, оно уже завезено не только на словах. Понятно, что любые договоренности с Путиным мало чего стоят и он, даже что-то пообещав, в случае надобности на это наплюет — но все-таки получить такие обещания стараться будут. 

Только означает ли то, что если в этом случае вопрос непосредственно касается Беларуси, то без Лукашенко за столом переговоров его не решишь? Вряд ли — реально ни на какие манипуляции с российскими войсками и оружием белорусский правитель, как выглядит, не влияет, и если Кремль примет какое-то решение, то никто у него спрашивать не будет, согласен он или не согласен, нравится ему или не нравится. 

В то же время допущенный к переговорам Лукашенко как раз-таки, скорее всего, будет сопротивляться и выводу ядерного оружия, и отказу от размещения «Орешника», и другим предложениям, связанным с ограничением милитаризации территории Беларуси. 

Как, мол, вы без нас решаете, что размещать на нашей территории, а что не размещать? Мол, это все может решать только белорусский народ (то есть я), и никто другой – и другая подобная демагогия. 

Можно предположить, что для выполнения как раз такой роли Москва и будет лоббировать участие в переговорах своего полностью подконтрольного союзника — чтобы он выполнял роль российского подголоска, или поддерживая позицию делегации от России, или озвучивая якобы от себя то, что самому Кремлю говорить тактически невыгодно. 

И тут возникает вопрос — совпадают ли в этом вопросе интересы режима Лукашенко с интересами национальными? Или в интересах белорусского народа, чтобы Лукашенко отстаивал на переговорах необходимость нашпигования нашей территории российским оружием? Думаю, это вопрос риторический, и ответ на него очевиден. А если на переговорах все-таки будут достигнуты договоренности, которые по крайней мере формально будут ограничивать право России использовать в военном смысле территорию Беларуси — то на это присутствие Лукашенко влиять не будет. 

Иногда можно услышать мнение, что важно присутствие на переговорах хотя бы какой белорусской делегации, даже лукашенковской, так как без этого якобы там могут принять какие-то решения, направленные против суверенитета и целостности Беларуси – и некому будет сказать слово против. А Лукашенко, какой бы ни был, будет бороться за Беларусь по крайней мере как за свою вотчину.

Это как бы логично, но в то же время следует ставить вопрос, возможно ли в принципе на этих конкретных переговорах, учитывая то, в каких условиях они происходят, постановка вредных для Беларуси вопросов, реализации которых будет сопротивляться даже Лукашенко? А таких вопросов не так уж и много.

Ну вот, например, классический пример исторической ситуации, при которой судьба белорусов решалась без белорусов — Рижский мирный договор 1921 года, по условиям которого территория Беларуси была разделена между Польшей и Советской Россией. Не может ли ситуация 1921 года повториться в 2025-м, и без Лукашенко Беларусь снова разделят? 

Нет, именно такой угрозы в современной ситуации нет. Сегодня вопрос разделения Беларуси между разными странами не стоит на повестке дня вообще, ни один из влиятельных как глобальных, так и региональных международных политических факторов такой задачи не ставит ни теоретически, ни практически. Стремления Польши или еще кого к возвращению в свой состав западнобелорусских земель существуют только в распаленном воображении российских и лукашенковских пропагандистов, нет экспансионистских намерений также у Украины, Литвы и Латвии. Как и нет на практике, а не только в пропаганде агрессивного и ненасытного блока НАТО, который только якобы спит и видит, чтобы где-то у кого-то отхватить кусок земли. 

Единственная страна, которая реально точит зуб на Беларусь — это путинская Россия, и ей она нужна полностью, а не частями. И на сегодня нужды бороться за владение Беларусью, в том числе на дипломатической арене, у России нет — она и так ее полностью контролирует.

А поскольку лукашенковская Беларусь находится полностью в сфере влияния России, а Россия на переговорах не будет в роли проигравшего, которому ставят ультиматумы — то соответственно и о выходе Беларуси из этой сферы влияния никто не будет там даже заикаться. Ничего никому не останется, как только признавать статус-кво: вся Беларусь как российский сателлит. Это досадная для нас ситуация, но такие реалии, которые в нынешней ситуации никто поменять не в силах. 

И присутствие или отсутствие Лукашенко на переговорах здесь абсолютно ничего не меняет.

Но, может, на переговорах тогда встанет вопрос о статусе Беларуси как отдельного государства? Может, Путин за какие-то уступки на украинском направлении потребует от контрагентов на переговорах согласия на ее аннексию и инкорпорацию непосредственно в свою империю? И они возьмут и согласятся, если на тех переговорах не будет Лукашенко, что станет рьяно защищать свою вотчину от посягательств? 

Не думаю, что и такая опасность реально существует. 

Если в западном политикуме существует действительно сильное течение, представители которого устали от войны и готовы хоть сегодня признать сложившуюся ситуацию де-факто, то даже те политики, которые сознательно или бессознательно играют роль адвокатов Путина на Западе, никогда не ведут речь о возможности признания путинских аннексий де-юре. 

Тем более этого не будет, если речь зайдет о аннексии целого независимого государства — субъекта международного права. Никто не хочет создавать опасный прецедент, который обязательно бумерангом аукнется в других местах земного шара. Тем более что сама ситуация к этому явно вынуждать не будет. 

Другое дело, что угроза даже формальному суверенитету Беларуси после перемирия в Украине действительно усилится, поскольку наша страна останется в сфере влияния и под полным контролем России, а влияние других факторов на ситуацию в ней и возле нее будет крайне ограничено. Тогда, конечно, нельзя исключать, что Кремль в перспективе проведет операцию по прямой инкорпорации Беларуси в состав России. Этот акт, однако, явно не будет официально признан международным сообществом, или по крайней мере большей его частью. То есть сложится такая ситуация, которая была со странами Балтии во времена СССР.

Однако это уже дела, которые не имеют отношения непосредственно к возможным скорым переговорам относительно российско-украинского перемирия. На них решение о статусе Беларуси точно приниматься, да даже и подниматься не будет. 

Потеря формального суверенитета Беларуси, несомненно, Лукашенко не выгодна, и он будет против этого бороться, если у него останутся силы и возможности. Однако открытого вызова Кремлю, от приверженности которого критически зависит сохранение им власти, белорусский правитель позволить себе не может. Соответственно и на российско-украинских переговорах он не будет вступать в конфликт с Путиным по любому вопросу, понимая, что после их окончания все равно останется с ним один на один. 

Подытоживая: делегация от Беларуси (читай — от режима Лукашенко) будет на российско-украинских переговорах только тогда, когда ее присутствия там добьется Москва. Добиваться же этого она будет только ради одной цели — чтобы Лукашенко помогал Кремлю достичь на переговорах своих целей.

Достижение российских целей — не в национальных интересах Беларуси, если не отождествлять их с интересами режима Лукашенко. Конечно, в определенных моментах интересы белорусской нации и режима Лукашенко могут совпадать, как тот же вопрос сохранение суверенитета Беларуси. Но этот вопрос явно не станет предметом переговоров, а в вопросе военного присутствия России на территории Беларуси, которое предметом переговоров, вероятно, станет, Лукашенко стоит сейчас и будет стоять впредь на позициях, противоречащих национальным интересам. Соответственно от его участия в переговорах, безусловно, может быть существенная польза для режима, но не для белорусской нации.

• 12
• 2
• 0
• 8
• 2
• 1
• 1
• 0