История приспособленчества или история предательства? Денис Мельянцов и его реалполитик
До 2011 года политолог Денис Мельянцов был выраженно критичен к режиму, а после — постепенно, но четко и, наконец, публично — обратился в сторонника политического курса Лукашенко. Одни его бывшие друзья сейчас сидят в тюрьмах, другие перестали подавать ему руку. А сам он переехал жить в лес. О чем эта история и чему она нас учит? «Наша Ніва» собрала мнения людей, которые работали или учились с Мельянцовым.
Профессия политического аналитика стала одной из самых опасных в Беларуси.
В январе 2024 года 20 аналитиков получили гигантские заочные сроки тюремного заключения. Среди них 11 лет заработал бывший директор Белорусского института стратегических исследований (BISS, не путать с БИСИ) Петр Рудковский и 10 лет — директор института «Политическая сфера» Андрей Казакевич.
А бывший исполнительный директор BISS Татьяна Кузина получила 10 лет реальной колонии по другому делу. Столько же дали редактору сайта «Наше мнение» Валерии Костюговой.
Но опасна она не для всех. 43-летний Денис Мельянцов топчет совсем другие тропы и наслаждается жизнью в своем доме среди чабрецов смолевичского соснового леса.
Расхождение траекторий началось в 2011 году — году, когда над гражданским обществом впервые навис дамоклов меч массовых репрессий.
Первым эволюцию Мельянцова заметил проницательный Сергей Чалый. Он начал троллить Дениса в фейсбуке, высмеивая его шпагаты, еще в середине 2010-х. Многие друзья и коллеги — в том числе те, кто сейчас политзаключенные, — защищали Мельянцова от язвительности Чалого, видели в позициях Дениса интересную и политически оправданную гибкость.
«Молодой фронт» и активизм
Денис Мельянцов родился в 1980 году в Могилеве. Вырос в семье швеи и монтажника. Сам же пошел по пути науки. Окончил исторический факультет в местном университете.
Игорь Марзалюк был его дипломным руководителем. В любом случае, Денис формировался под влиянием Марзалюка, он сам об этом говорил.
До того как перебраться в столицу, Мельянцов был одним из лидеров могилевского «Молодого фронта».
«Мельянцов был искренним молодофронтовцем, разговаривал по-белорусски. Такой абсолютно пробелорусский и продемократический, наших позиций. Участвовал в акциях и кампаниях, редактировал газету, всегда был генератором идей», — вспоминают бывшие молодофронтовцы, которые пересекались с Мельянцовым в Могилеве.
«Молодой фронт» был одной из самых известных национальных организаций в городе, поэтому, по мнению знакомых, не удивительно, что парня с любопытством к белорусской истории занесло именно туда.
В 90-х и нулевых в Могилеве в принципе появлялось немало независимых сообществ. Чего только стоит объединение «Круг друзей», которое с 1995-го по 2006 год, пока власти его не ликвидировали, было центром культурной городской жизни.
В начале нулевых там же возникла «Новая зямля», которая позиционировала себя как новый хаб. Площадка просуществовала несколько лет, и к ее деятельности еще успел приложить руку Мельянцов, но вскоре полностью переключился на науку.
В магистратуру он поступил в Европейский гуманитарный университет, а после закрытия ЕГУ всех студентов перевели в магистратуру Вильнюсского университета (Институт политических наук и международных отношений). Там он и защитил магистерскую.
От взлета с «Минским диалогом», Макеем и Лукашенко до падения
Несколько лет Мельянцов преподавал в Европейском гуманитарном университете в Вильнюсе, после уволился оттуда вместе с группой других преподавателей — их не устраивало, что руководители программ назначаются, а не избираются демократическим путем, что руководство заменили даже без разговора с коллективом. Одновременно тогда были уволены Андрей Казакевич, Андрей Егоров, Алексей Дзермант, Сергей Богдан, Татьяна Водолажская и другие. Как видим, тогда вместе работали диаметрально разные люди.
Именно Мельянцов тогда настоял, чтобы вынести конфликт в публичную сферу. Некоторые люди в ЕГУ считают, что тогда у Мельянцова был «скрытый план», но трудно сказать, так ли это.
43-летний Андрей Казакевич в январе 2024 года был приговорен «по делу аналитиков» к 10 годам заключения заочно, а 50-летняя Татьяна Водолажская отбывает «химию» по статье 342. Дзермант стал одним из кровожадных рупоров режима, пользующимся абсолютным доверием спецслужб. Сергей Богдан пережил эволюцию в сторону терпимого лукашенкоферштеерства, но остается преподавать на Западе. Андрей Егоров пошел в оппозиционную политику.
Интересно, что в центре европейской интеграции при ЕГУ Мельянцов какое-то время работал под руководством Юрия Шевцова, который со временем станет одним из рупоров евразийства и штатных пропагандистов государственных СМИ.
В Беларуси же Мельянцов почти десятилетие отработал в Белорусском институте стратегических исследований (BISS), старшим аналитиком. Ему повезло попасть туда в самом начале, когда им руководил выдающийся ученый — Виталий Силицкий.
«В 2007 году учреждается новый аналитический центр — BISS, который возглавляет выдающийся ученый (уже вечной памяти), доктор политологии Виталий Силицкий. Нужно было быстро набрать команду. Молодой белорусскоязычный преподаватель политологии в ЕГУ, то есть Мельянцов, был замечен Силицким и приглашен к сотрудничеству. Один человек, стоявший у истоков института, вспоминал такое высказывание Силицкого о Мельянцове: «Хороший парень, но немножко не хватает ему западного образования».
Силицкий сильно повлиял на становление Мельянцова как аналитика. Он и другие люди из окружения BISS подбивали его и на защиту диссертации на Западе, видели в нем потенциального преемника Силицкого, который заболел раком. Но докторской Мельянцов так и не защитил. Как говорит его другой бывший коллега, «он не видел для себя будущего в академической карьере — не хотел преподавать».
Как во времена Силицкого, так и на более позднем этапе Мельянцов курировал международную тематику, и делал это, я считаю, на хорошем уровне», — реконструируют события тех лет экс-коллеги по BISS.
В BISS Денис Мельянцов работал до тех пор, пока академическим директором учреждения был Алексей Пикулик, который сейчас работает директором Danone Belarus — на позиции, которая вряд ли может не согласовываться белорусскими спецслужбами. Когда в 2018 году директором ВІЅЅ стал философ Петр Рудковский и поменял курс, Мельянцов уволился и перешел в инициативу «Минский диалог».
Сейчас 46-летнего Петра Рудковского осудили на 11 лет заключения заочно по делу, по которому проходили еще 19 политических аналитиков.
Их осудили по самым разным статьям: заговор с целью захвата власти неконституционным путем, участие в экстремистском формировании, действия в ущерб национальной безопасности Беларуси, призывы к санкциям, разжигание вражды…
Профессия политического аналитика, таким образом, стала одной из самых опасных в Беларуси.
Писать для проекта «Наше мнение», основанного в 2003 году Сергеем Паньковским, Светланой Наумовой, Александром Федутой и Ириной Бугровой, Мельянцова позвали, так как обратили внимание на его заметки в ЖЖ. Заметила его тогдашняя редактор сайта Валерия Костюгова.
(Сейчас 56-летняя политолог также политзаключенная, осужденная на 10 долгих лет по одному делу с Кузиной.)
Таким образом Мельянцов быстро влился в экспертную среду.
Бывшие коллеги отмечают, что до 2011 года Мельянцов был четко критичен к режиму, а после постепенно стал превращаться в умеренного сторонника политического курса Лукашенко.
Хотя есть и другое мнение: и до 2011 года на 100% никто не знал, что было на уме у Мельянцова. Знакомые замечают, что он никогда не был до конца искренним в частной коммуникации. «Он даже смотрел на тебя с таким недоверием, словно сканируя. Такой контраст с абсолютной открытостью Виталия [Силицкого]», — говорит свидетель тех дней.
«О том, почему он перешел в прогосударственную обойму, можно услышать разное: завербован со стороны КГБ, проплачен белорусским Министерством иностранных дел и так далее. Меня немного удивляет, что почти никто не допускает, что человек действительно мог изменить свои взгляды. Такое тоже возможно. Если это так, то сближение с тем самым МИД могло наступить в результате совпадения взглядов, а не в результате «вербовки», — высказывает предположение один из коллег.
Под сближением с МИД подразумевается прежде всего начало работы Мельянцова в «Минском диалоге».
«Диалог» стартовал еще в 2015 году в формате экспертной инициативы по тематике международных отношений и безопасности в Восточной Европе. Такова задумка создания площадки для дискуссий по теме, которая выросла на основании «Либерального клуба». За обоими названиями стоял политолог Евгений Прейгерман, хотя были мнения, что прейгермановский «Диалог» — проект бывшего министра Владимира Макея. Критики обвиняли «Минский диалог» в отбеливании режима в глазах Запада.
Так или иначе, дела у них пошли живо: форумы инициативы в 2018-2019 годах посещал Лукашенко, и вскоре «Минский диалог» обрел статус научно-просветительского учреждения «Совет по международным отношениям».
Мельянцов был явно доволен собой и своей новой ролью.
«Когда он перешел в «Минский диалог», чувствовалось пренебрежительное отношение не только к политическим противникам Лукашенко, а вообще ко всем, кто казался не таким успешным, как он. У Дениса было ощущение, что именно он занимается реальными вещами — политикой с МИД, а все другие — убогие идеалисты, которые только под ногами путаются», — говорят бывшие соратники.
«Он называл то, чем занимался, «реалполитик», но фактически это был жесткий, прагматичный подход, в котором нет места заботе о правах человека, демократии и гуманности», — отмечает другой человек.
До 2020-го даже озвучивалось многообещающее — использовать Минск и площадку форума как «Хельсинки-2», где Россия могла бы разговаривать с Западом. Но массовые репрессии, которые развернулись в Беларуси, и соучастие во вторжении в Украину все эти мечты перечеркнули. Одно из последних крупных мероприятий «Минского диалога», например, это конференция «Объединительный потенциал ШОС в многополярном мире». Это диалог, в котором больше нет места для дискуссий.
«Я считал Дениса аналитиком до осени 2020 года»
Такая позиция Мельянцова сделала его для некоторых бывших коллег токсичным.
«Я считал Дениса аналитиком до осени 2020 года. К моменту, когда он начал писать, что в акциях протеста участвуют подготовленные в Украине боевики. Специально делают провокации и насилие против силовиков. Доказательств у него не было никаких. А если человек под видом аналитики публикует выдумки, которые ничем не обоснованы, и преподносит их как факт, то он перестает быть аналитиком», — комментирует один из собеседников.
Политзаключенный философ и политолог Владимир Мацкевич называл Мельянцова таким же перевертышем, как, например, Алексея Дзерманта или Петра Петровского.
«Коммуникация среди белорусских аналитиков и экспертов, конечно, продолжается, есть совместные чаты, но никто сегодня не признает Мельянцова и Прейгермана независимыми специалистами. Есть консенсусное мнение: мы не считаем их частью экспертного аналитического сообщества».
«Отношение Мельянцова к пыткам во время подавления протестов или к российской агрессии, конечно, многих оттолкнуло от него. Он стремился или приуменьшить значение всего этого или объяснять это в категориях «реалполитики». Такое уже было слишком», — добавляет еще один собеседник.
«Насилие работает. Государство было нетипично либеральным как минимум лет пять до этого. Это привело к формированию у некоторых граждан иллюзии слабости власти и вседозволенности… Во многом результат в критический период определила личность лидера. Он дал понять (и всегда это делал), что никуда не сбежит и будет стоять в одном ряду с силовиками», — подытоживал Мельянцов год после последних выборов.
«В России придумали термин «большая диффузия», когда бывшие оппозиционеры под влиянием тех или иных обстоятельств или стимулов становились сторонниками авторитарного режима. То же самое произошло со многими из «поколения 2000-х» в Беларуси. Такую эволюцию пережили Дзермант, Петровский. Тот же Прейгерман также начинал с Романчуком, ОГП, прежде чем оказаться востребованным ведомством Макея», — говорит бывший коллега Мельянцова.
Чем аналитик занимается сегодня?
Направление работ Мельянцова сужалось параллельно с тем, как сужалось разнообразие международной политики Беларуси. Так, он продолжает вести, например, свой телеграм-канал «Беларусь в реальной политике» с размышлениями на различные текущие темы — от событий в Курской области до результатов визита Путина в Минск. Лица же «Минского диалога» появляются в эфире в еженедельных подкастах «последний понедельник» или подобном проекте, с теми же участниками — «Кофе — Post Scriptum».
Будучи ранее нередким гостем на Tut.by или «Еврорадио», сейчас аналитик дает интервью ОНТ и «Минской правде». В ситуации, когда независимые СМИ имеют статус экстремистов и работают в изгнании (как и многие независимые аналитики), пропаганда и Мельянцов находят друг друга.
«Он перестал быть аналитиком, так как в публичном пространстве я не видел особенно новых его исследований. Он, скорее, стал публицистом или, как сказали бы хейтеры, пропагандистом», — обвиняют бывшие коллеги.
Зато, благодаря избранной стороне, политолог может вместе со своей семьей оставаться в Беларуси. Мельянцов женат на социологе Елене Артеменко, в прошлом — также аналитик BISS и исследовательница по «Гендерным перспективам», занимавшаяся вопросами домашнего насилия и дискриминации женщин. Власти эту организацию ликвидировали, как и многие НПО, после 2021-го.
Семья Мельянцовых перебралась жить в лоно природы — в деревню Журавок в Смолевичском районе.
«В раннем детстве я много времени проводил у бабушки и дедушки в деревне. И жизнь на природе всегда сильно меня манила. Мне хотелось именно уединенной жизни на природе, чтобы был обязательно лес и пространство, много земли и никаких соседей», — объяснял свой выбор Мельянцов.
Любовь к природе у политолога проявляется и в немирном русле. Обладая самозарядным гладкоствольным ружьем с охотничьим прикладом «Сайга-12», Мельянцов любит пострелять животных. Также на нем зарегистрирован револьвер Umarex Röhm RG59. Образ «бэд гая» дополняет выбор марки машины — Kia Retona — и 19 административных нарушений по линии ГАИ, по информации Belpol.
После 2020 года аналитику Мельянцову пришлось занять однозначную позицию — внутри Беларуси сейчас не допускается существование оттенков. Поэтому в своих текстах или подкастах эксперты «Минского диалога» не позволяют себе оценки действий Лукашенко и основных направлений государственной политики — какими бы они ни были.
Так или иначе, если в 2013-м году он еще обсуждал плюсы присоединения Беларуси к ЕС на контрасте с партнерством с Россией, то сейчас позволяет себе рассуждать о национализации иностранных компаний и усиленном потоке иракских мигрантов как правильный ответ на «вмешательство во внутренние дела последней суверенной страны в Восточной Европе». Тем временем в тюрьмах этого самого суверенного государства сидят в том числе те, кто считал Мельянцова хорошим коллегой.
«Минский диалог» продолжает выпускать регулярный аналитический продукт — значит, имеет постоянное финансирование. Прейгерман и Мельянцов остаются постоянными собеседниками западных посольств в Минске, как это было и до 2021-го и в чем и заключалось ratio essendi «Минского диалога». Для других белорусов коммуникация с западными дипломатами неминуемо означает повышенное внимание спецслужб.
Надо признать, что при этом, в отличие от Шпаковского, Гигина, Дзерманта и Петровского, Денис Мельянцов не призывал к массовым репрессиям внутри страны и расправе с Украиной. Опять же — по внутренним убеждениям или потому что функция у «Минского диалога» другая? Или первое удачно совпадает со вторым?
«Его идея фикс — чтобы у всех был чип». Раньше Петр Петровский ходил в шапке с «Погоней», а теперь мечтает о евразийском будущем Беларуси
Как Азаренок стал таким? Новые факты из биографии самого преданного Лукашенко пропагандиста
Как потомственный пожарник стал главным комсомольцем страны. История жизни главы БРСМ Александра Лукьянова
Обещал, что российские войска не останутся после учений, хотел быть наказанным за верность и разводил кур. 10 фактов о Владимире Макее
Кого сегодня можно назвать настоящим патриотом Беларуси? Разговор с философом Барковским
Комментарии